Ладонь, протянутая от сердца…
Шрифт:
– Выкинь ты её на хер!
– сердито говорю я, снимая рюкзак.
– Пиздец ей.
– Да ты что, Илья, отстираем, - как новая будет. Красивая ведь кепка, Феррари…
– Красивая… Настоящая, кстати, - я её в Модене купил… Где, где, - да уж не в Караганде! В Модене! Там Феррари делают… Представь себе, был… Да не газуй ты вхолостую, чего ты бензин качаешь?.. Ох, Стаська, посадишь ты аккумулятор. Попробуй резкими рывками… Вот видишь? Слушай меня, и будешь в шоколаде. Прогазуй немного, погоняй движок… Хорош, Шумахер на хер! Не Феррари же, блядь… Как умею, так и разговариваю… Мы едем, едем, едем! Тра-та-та!.. Точно! И чижика, и
– мне, если хочешь знать, Тихон лучших репетиторов нанимал, я, если хочешь знать, историей плотно интересуюсь… Ни хуя себе! Не помню, разумеется, - и на хуя бы это мне помнить, когда Куликовская битва была, сам подумай! Помню, что там Мамаю по дыне настучали… Смеётся, бля! Погоди! Кстати, сам-то ты кто? Чем на жизнь зарабатываешь?
– Я, Илья, по образованию инженер по обслуживанию электронной аппаратуры. Сейчас компьютерами занимаюсь. С этими устройствами ты знаком, так ведь?
– Ну откуда же мне?! Я ж всё больше по чернозёму прикалываюсь… Да смтори ж ты на дорогу! Что за наказание, бля…
– Фу-у… Сам ведь отвлекаешь! Ладно, обошлось…
– Ладно, обошлось, - это для лохов присказка. Сел за руль, так будь добр… Стас, бля, ты что, специально? Кого хуя ты посреди полос чешешь? Разметку не видишь? Ты чего это? Зачем останавливаешься?
– Да успокойся, Илья, я ларёк увидел… Курева купить надо. Ты пить хочешь? Спрайт там…
– Ты куришь, что ли? Зря.
– Не одобряешь?
– Да мне-то по хую, - твоё дело, сам не маленький. Твоё дело, твои лёгкие, твои деньги… кстати, ты ж этим пахарям сказал, что у тебя тридцатка только?
– И что? Тридцатка только и есть. На стоянку хотел оставить, да фиг с ним, у подъезда машину приткну, не впервой. А завтра у меня получка, Илья! Здорово, да?
– Я в полном восторге! Радостная улыбка не сходит с моих чётко очерченных губ…
– Ты чего?
– Я того!
– я начинаю злиться на этого обормота.
– Завтра у него получка, сегодня он купит мне чего-нибудь попить, - чего-нибудь местного разлива, надо полагать, - себе он на остатки купит сигарет, - Примы, надо полагать, какой-нибудь вонючей… А жрать ты не будешь? А собака твоя? Я-то ладно, мне по хую, я всякое повидал… Кстати, а кто у тебя ещё есть, кроме добермана с редким именем Улан?
– Я один живу, пристал, понимаешь, деньги считает… - ну, всё, забубнил Стасик! И чего обижаться, я ж по теме говорю…
– Что, совсем один? Никого у тебя нет, - ты что, мой коллега по сиротству?
– Почему никого? Мама есть… Брат старший был, умер… Жена его, дочь, - ну, племянница моя… Ну, родственники там ещё есть всякие…
–
– Да что ты прицепился-то? Пиявка! С голоду не помрём, не переживай, Илюха, у меня пельмени есть, пирог мама вчера принесла. Завтра холодильник затарим. А за Улана не беспокойся, - я для него в нашем детском садике пищевые отходы беру. И не дорого вовсе, полтинник в месяц всего…
Всё. Я полностью теряю дар речи. Теперь у меня у самого рот, как у… Хуй его знает, у кого может быть такая варежка! У динозавра, разве… Это, однако, да-а… Пищевые отходы! Да, Логинов, это ты тоже проходил, хоть я и не кобель тогда был, щенок совсем я тогда был, котёнок скорее даже… Я молча выхожу из машины, - Стасик чего-то там вякает вдогон, - молча беру с заднего сиденья кейс, молча возвращаюсь. Повозившись с кодовым замком, я открываю крышку. Стаська видит мой ноутбук, сразу оживляется, - это потом, не до этого. Я достаю ноутбук, показываю Стасу что под ним.
– Вот, Стас, - говорю я, и плевать мне сейчас на всё. Отходы, блядь, это ж надо!
– Вот. Да не бледней ты! Это же копейки. Копейки, центы и евроценты. Семьдесят пять тысяч нашими отечественными деревянными, и по десять штук баксами и фантиками… Евро, бля! Это бабки мне на ближайшее время, а деньги, - настоящие деньги, - в разных банках, и у нас, и за бугром, - часть я могу снимать и сейчас, но основное мне станет доступным после восемнадцати лет, а кое-что и после двадцати одного… Тихон так решил, - и он прав, наверное, он всегда был прав, кроме последнего раза…
Странно, но Стас смотрит не на бабло это, ради которого Тихон всё на кон поставил, и проиграл, а смотрит Стас на свои джинсы, трёт пятна солидоловые, вздыхает себе чего-то…
– Да, ты прав, Илья, не отстираются они ни шиша. Жалко, - новые совсем, недавно я их купил… Чего смотришь? Закрой свой кейс, насмотрелся я, хватит, - а вот теперь Стас смотрит именно на деньги. И на меня. И взгляд его вполне для меня ясен и понятен…
– Так. Здоровая мужская брезгливость. Понимаю. Чистоплотность в степени. Что ж, восхищённых посторонних просят покинуть помещение. Только я тебе одно скажу, Стас. На прощанье. Что хочешь ты там себе, то и думай, но сейчас эти деньги чистые. Раньше да. И кровь и чего похуже на них было. А теперь всё смыто. Тишка всё своей смертью смыл… А ладно, - ты ж не знал его…
Я кладу на деньги ноутбук, прижимаю его запорной лентой, хочу, было, закрыть кейс, да Стаська вдруг суёт в него руку, и, как ни в чём ни бывало, говорит:
– А чего это у тебя тут такое, Илюшка? Мама! Пистолет!.. Блин, неужто настоящий? Ничего себе! А можно посмотреть, а, Илюшечка, я осторожненько, ну пожалуйста, я в жизни…
Блядь, а мне снова реветь охота. Что ж этот обормот со мной делает-то?.. Я, сглотнув, киваю головой, старясь не смотреть на Стаську, достаю волыну, выкидываю магазин, проверяю патронник, и протягиваю ему машинку.
– Смотри, - совладав с голосом, говорю я.
– Это мой ПСМ.
– Как игрушечный совсем. А лёгонький…
– Лёгонький, - соглашаюсь я.
– Калибр акээмовский, - пять, сорок пять, - патрон только другой, специальный. Я из этой шмакадявки, Стасик, на пятнадцати метрах три пули из трёх в спичечный коробок сажаю. Его Тихон специально для меня купил, сам-то он импорт предпочитал, последний у него Зауэр был, 229-й. Обоймы хватит, чтобы шестёрку эту вот твою в хлам превратить. 357 SIG, - есть такой патрон…