Ладонь, протянутая от сердца…
Шрифт:
– Мама дорогая! Обоймы… А этот?
– Ну что ты… Оболочечная пулька, оживальная, меньше мелкашки калибр. А патрон мощный, избыточный. Человека шьёт, как занавеску, а останавливающего действия ни хуя. Я, почему про коробок сказал? Из этой штучки только по убойному месту работать можно, точнёхонько, ювелирно, из неё даже в воздух если выстрелить, - не испугаешь никого, так, хлопок резкий только.
– Зачем тогда такой?
– ух ты, глазки-то как горят, прямо полыхают тёмно-синим!
– За надом, - говорю я, забираю у Стаськи пистолет, вставляю магазин, проверяю предохранитель, и прячу машинку в кейс.
– Ну ладно, раз ты такой неуч в делах наших скорбных, объясняю… Да не дуйся ты, Стаська! Вот же, бля, характер, слова же, бля, не скажи!
– Пристрелишь! Испугал! Вы, подследственный, колитесь давайте. Зачем такой пистолетик неказистый с собой таскаете?
– Сам ты! Ну… Короче, Тихон мой говорил, что мне больше и не надо. Всё равно пистолет в руках у ребёнка никто всерьёз не воспримет, большой там, или маленький, - по хуй… Кстати, подтверждаю. Вот, и зачем тогда с собой дуру какую-нибудь таскать? Проблемы лишние, оно тебе, Ложка, говорит, это надо? А я сам тогда котёнок совсем был… Пуганый, забитый, маленький, дикий, бля… Ну, это ладно. А потому, лучше этой игрушки и нету для тебя ничего, Ложка. Это Тишка так говорил… Достал, щёлк, попал, свалил. А он эту игрушку сам тюннинговал, зеркало подавателя отполировал, детали спускового тоже, позолотить их отдал… Нарезы в полигональные пересверлил. Щёчки из ореха поставил, эргономичные… Сам спуск отрегулировал, короче, конфетка, а не…
Я, кусаю губы, барабаню пальцами по кейсу, смотрю в боковое окно…
– Илья, ты это… Ладно. Так купить тебе чего-нибудь, а?
– Сиди уж, сам схожу, - я, не давая Стасику возможности мне возразить, перекидываю кейс назад, подхватываю свой рюкзак, и вот я уже стою возле ларька в небольшой очереди.
Так, Логинов. А теперь ответь самому себе, милай, и нахуя же ты всё это рассказал этому милейшему парню? Нагрузил ведь я его по самые брови, мудак. И, - главное, - что теперь дальше? А, ладно, там видно будет… Я беру две упаковки соку, пачку сигарет, прячу кошелёк обратно в рюкзак, и, - надо же!
– в припрыжку, блядь, - возвращаюсь к нашей, - надо же, нашей уже, - лоханке… И чего это такое, а? Да по хую!
– Держи, Стас, а это мне.
– «Парламент», блин… Ты чо, Илюшка, сдурел?
– Так. Теперь что? Не нравится? Понятно, Прима, она, конечно, лучше! Выкинь, бля, щас я тебе за Примой сгоняю…
– Вот ведь самому же ни слова сказать нельзя! Дорого, просто, ведь… Ну, всё! Молчу… О, апельсиновый! Мой любимый, ты откуда узнал?
Я, подавив тягостный вздох, отвечаю:
– У меня навыки специальные, бля!.. Обормот… Да ни хуя я не знал, просто большинство людей любят апельсиновый сок, не знаю уж почему, мне вот больше томатный нравится, правда, щас жарковато, вот я себе яблочный и взял. Да открывай ты его уже! Ха, или ты думаешь, что я туда плюнул? Хотел. Очень. Каюсь. Пересилил себя.
Ну, вот совершенно нет у меня ощущения, что Стаська старше! Пока мы с ним смеёмся, я ловлю себя на том, что я им даже любуюсь… Нет, не красавец, - в смысле, ничего выдающегося, - кроме глаз, разве что, - редкий какой оттенок. Но вот когда он так вот смеётся, - по-мальчишески совсем, - я те скажу, милай…
– Мне покурить, наверно, наружу выйти?
– Да кури уж тут, хуй с тобой… Ой! Я, Стасик, хотел сказать: - курите пожалуйста, сделайте одолжение, вы меня ничуть не побеспокоите… Вот тебе и ха-ха… А вот ехать мы не будем! Пока не докуришь… Ты мне скажи, Стась, ты давно водишь?
– А, неделю, - беззаботно отвечает этот обормот.
– Заебись!
– но радости в моём голосе нет, скорее, тихая печаль… - В окно дыми!.. И сколько ты за эту неделю ни в чём не повинных пешеходов задавил?
– А я не считал! Я, Илюшка, зарубок на прикладе не делаю, в отличие от некоторых. Ой, мама! Прости ты меня, идиота! А? Вот ведь язык у меня! Прости, Илья…
– Хороший ты парень, Стаська, - задумчиво говорю я.
– У вас тут, в Магнитке, все такие?.. Жаль. Хм, надо ж, - зарубки на прикладе…
– А кто он такой, этот Анвар?
– тихонько спрашивает Стасик.
– Да ты не говори, Илюшка, если нельзя…
– Почему нельзя?
– я усмехаюсь.
– Можно теперь. Он, Стас, теперь в прошлом. Он уже, знаешь ли, история… Хуёвая, но история. Подонок, однозначно!
– я передразниваю любимого персонажа.
– На нём, Стас, пробы ставить негде было. Наркота, - «белый» в Россию гнал, и дальше. Проститутки ещё. Девчонок в Турцию продавал. Сука… Ладно хоть, что на мальчиков не западал, тогда бы Тихон на него ещё раньше бы попёр, Тишка после меня к этому делу очень по личному относился…
Я чувствую, что краснею, - охуеть…
– Вот, но это тебе незачем… По кочану! Маленький ишо… Да ни хуя ты мне, Стасик, не сделаешь… Ты чо, охуел? Ну вот, сок пролил, бля! Я те щас бычок этот твой, в глаз засуну!.. То-то… А что, - потом… Случай потом, блядский. Тихон на клиенте одном, на прослушке, инфу снял, что Анвар трансфер крупный замутил, - охуенно крупный, Стас. Рекордсмен хуев!.. Ну, клиента на меня Тишка скинул, тот безпроблемный совсем был, хотя тоже мразь конченая… Анвар? Ну, что, - Тихон им плотно занялся… А пока паспорт мне сделал, чувствовал он что-то, счета пооткрывал, - это я потом узнал, ясен перец… И в Италию сплавил, от греха… Не знаю я! Блядь, говорю ж, - на Карнавале я дурака валял… Одно знаю, - и бабло, и сам товар у Тихона оказались. И он мне звонить перестал, и у самого труба молчит… А потом ответили… С акцентом, бля… Я домой, как ошпаренный… Нихуя тебе, Стасик, не понятно! У них там забастовка, какая-то блядская случилась, авиадиспетчеры, что ли… Я через Хорватию, прикинь, скорей, скорей… А сам даже спать не могу, вообще ни хуя не могу, колотит меня…
Я не рыдаю, я просто тихо плачу, и слёзы не мешают мне рассказывать этот милому парню, что тогда и как тогда было…
– Вот, а сам понимаю, что уже всё… На второю хату сразу, она у нас с Тишкой совсем в тени была, не палёная. А там весь расклад. Кейс этот вот, инструкции, чего и как, и письмо… Ложка, единственный мой, - пишет… А я реву белугой, понимаю ведь я, Стаська, что теперь я точно единственный на целом свете… Да… Карточки там, коды, все дела, короче, это ж Тишка, его ж знать надо было… Ну, я сразу к Сивому, через три прокси-сервера, как обычно… А, ну да, ты же компьютерщик, сам знаешь, что это такое в Интернете… А он, сука, новый контракт предлагает, прикинь, думает что это с ним Тихон конектится. Мне аж выть охота, бля… Про меня вообще никто не знал ничего, Тихон ведь не просто профи был, он лучший был… А всё-таки облажался, бля… Но меня он Анвару не сдал, жив ведь я, с Сивым сижу базарю… И про счета тоже… А ведь спрашивали… Сто пудов, спрашивали, настойчиво, бля! Это ж им очэнно ынтэрэсно было… Да не надо мне этот твой платок совать, ты его хоть стираешь-то?.. Оно и видно… Ладно, давай… Всё, Стаська, дальше неинтересно. Да я толком и не помню дальше, в тумане всё кровавом, бля, помню, что из загашника старый Тишин Глок взял, да ещё второй свой ПСМ, тренировочный, тоже взял… Зарубки на прикладе…
Молчит Стасик, умничка мой…Да, а ведь теперь мне от него не отвязаться, теперь он со мной, хотим мы того или нет, но мы теперь вместе… Я-то, по ходу, не против, нравится он мне. И чем дальше, тем больше, а вот сам-то он как?..
– Много куришь, - тихо говорю я, а сам смотрю на него…
– Закуришь тут… - пальцы дрожат, надо же, излишняя впечатлительность, это не есть гут… А если так?..
Я протягиваю Стасу руки, предплечья, показываю внутренние стороны.
– Что это?
– Ожоги. Это, Стаська, от бычков ожоги, видишь, какие ровные, кругленькие, аккуратные, бля… Это так у нас в детдоме старшаки развлекались, выебут, понял, а потом скучно им… Перекур… И по новой, по второму кругу… Я тогда решил, что никогда курить не буду. А ещё на ляжке есть, на правой, под яйцами прям, но там я показывать не буду, я, бля, стесняюсь…