Ладожский отшельник, или Аварийная посадка
Шрифт:
– Капитан Эмеральд, у нас армия, а не диско-бар, и, если каждый будет вести себя как вздумается, то и гарнизон взорвут, чего доброго. Если капитан Беркли виновна только в небрежности, ей надо было признать свою вину, а не рассказывать сказки. Если же она сделала это умышленно, ей тем более не место в ВВС. Кто знает, что еще ей на ум взбредет!
– Но, сэр… – покраснела от возмущения Кристин. Ладно бы только болваны – нижние чины верили в этот абсурд, но полковник всегда казался ей умным человеком…
– А ее сегодняшнее поведение только укрепило меня в принятом решении, – продолжал Мейерс. – Если
Подавив негодование, Кристин поднялась со стула, по-военному щелкнув каблуками.
– Так точно, сэр! – отчеканила она.
– Что «так точно»? – спросил багровый от гнева Мейерс.
«Чтоб тебя кондрашка хватила!» – посулила ему мысленно девушка. Жаль, что нельзя сказать ему это вслух. Но тогда он и ее уволит, а ей еще нужно выяснить, кто из сослуживцев мог сыграть такую гадкую шуточку. А если ее уволят вслед за Марджи, то подонок так и останется безнаказанным. Во избежание этого сейчас придется проглотить обиду. «Черт! В Ираке мы 20 миль тянули подбитый самолет, чтобы не упасть в центре города и потом едва успели катапультироваться, когда уже горела кабина! А для Мейерса сейчас все это – дерьмо собачье по сравнению с кофе на радиостанции! Паркетный офицер, бюрократ чертов!» – в пылу обиды Кристин была несправедлива в суждениях. Она знала, что полковник начинал службу в самой горячей точке Вьетнама и потом участвовал во всех боевых кампаниях армии США, пока в конце 80-х тяжелое ранение под Джелалабадом не заставило его перейти на штабную работу. Но уязвленное самолюбие вопило, приглушая голос разума.
Мейерс понимал состояние Кристин, которой сейчас приходится делать трудный выбор между дружбой и субординацией; она обижена за подругу и злится на него из-за упреков в «звездной болезни». Но это должно отрезвить ее…
– Извините за пререкания, сэр, – ледяным голосом ответила Кристин. – Возражений нет. Я могу быть свободна?
Мейерс кивнул. Ему не нравилось выражение побледневшего лица девушки и потемневшие зеленые глаза. Это предвещало бурю.
– Уведомляю вас о том, что сегодня же подам рапорт в Пентагон и потребую доследования, – стоя навытяжку, отрапортовала Кристин, – а также доложу о недобросовестной работе подполковника Ройстона и недоверии к нему. Занесите в приказ, что я считаю увольнение капитана Беркли неправомерным и подчиняюсь под давлением. Честь имею! – Кристин откозыряла.
– Как вам угодно, – ответил полковник, у которого на душе скребли кошки. Этими девушками он гордился, ставил их в пример молодым офицерам, относился к ним по-отечески, гордился ими, как отец – способными дочерями, а события последних двух недель стоили ему новых седых волос. Решение уволить Беркли далось ему тяжело. Сейчас он уважал Кристин за силу характера – и хотел отправить ее на «губу» за выбрыки. Дурной пример заразителен. Сначала Беркли обкладывает Ройстона в три этажа в его кабинете, а теперь и Эмеральд туда же! Бес вселился, что ли, в обеих?!
Выбежав из штаба, Кристин выкурила подряд три сигареты, чтобы унять кипевшее в ней негодование. В курилке двое молодых лейтенантов обсуждали увольнение Марджи. Услышав пару фривольных шуток о подруге, Кристин не выдержала.
– Еще раз такое услышу, получите наряд вне очереди! – рявкнула она. – Пойдете сортиры мыть, вашу мать!!!
Она растерла окурок подошвой и, резко развернувшись, ушла.
Сев за свой стол, Кристин тут же составила письмо в Пентагон и отправила его. До конца смены никто не рискнул приблизиться к капитану Эмеральд; слух о том, что она в бешенстве, разошелся быстро.
Из дома Кристин попыталась созвониться с Марджи по сотовому. «Придет – задам ей перцу! Кто ее за язык тянул?!».
– Я в бильярдной, – буркнула в ответ подруга, – с Дестером.
Не успела Кристин убрать телефон, как в дверь позвонил Эрик.
– Кажется, мне понадобится твоя помощь, – вздохнула Кристин, принеся в гостиную кофе, – ты говорил, что у тебя есть знакомые юристы и частные детективы. А то у нашего штабного следователя, похоже, мозги в задницу съехали! Идиот, мать его!
– Конечно, помогу чем скажешь, – заверил Корлин. – Я поговорю с друзьями. Уверен, что кто-нибудь из них возьмется за это дело и разберется, что у вас творится.
– Спасибо, – Кристин села, потирая висок. – Меня это уже бесит и хочется посмотреть на ту сволочь, которая так подставила Марджи!
«А ты и так на него смотришь», – подумал Эрик. Интонации девчонки ему понравились: Кристин на взводе, растеряна, но доверяет ему и ждет помощи. А для закрепления эффекта нужно закончить то, чему в прошлый раз помешала Марджи…
– Я тебе верю, я на вашей стороне, – прошептал он, успокаивающе приобняв девушку и все настойчивее поглаживая ее плечи и спину, обтянутые тонкой водолазкой. Довольно скоро Кристин расслабилась и потянулась к нему навстречу. «Иногда даже Железной Орлице нужно крепкое плечо, чтобы склонить голову. А я тут как тут!» – Эрик ласкал девушку все настойчивее, стягивая с нее водолазку и лифчик… Все случилось прямо на диване в гостиной.
Когда Кристин ахнула и рванулась от боли, Корлин изумленно посмотрел на нее. «Ладно ее мужиковатая подруга. Но чтобы такая миловидная девушка в 30 с лишним лет оказалась девственницей?!.»
– Прости, я причинил тебе боль? – прошептал он на ухо Кристин. – Я не знал.
Вместо ответа она крепче прижалась к его массивному телу с грубоватыми белыми отметинами шрамов. Эрика снова охватило возбуждение, и он снова заключил девушку в объятия.
Потом они занимались любовью под душем, потом – в комнате Кристин, и никак не могли оторваться друг от друга. Только на рассвете Кристин уснула, свернувшись клубочком и разрумянившись, отчего похорошела еще больше.
Эрик вышел на балкон, закурил и с наслаждением потянулся. «Давно я уже не был ни у кого первым. Девочка – чудо. При своем холодном рассудке она потрясающая женщина и способна по-настоящему вскружить голову. Но об этом потом. Дело прежде всего!».