Лагерь живых
Шрифт:
Обсуждаемый предмет дрыхнет без задних ног и только посвистывает носом.
Нам пора с Николаичем идти на ежеутреннее собрание. Остальные собираются. Уходя, слышу знакомый звук позвякивания антабок на оружии, глухой грюк от магазинов на столешнице.
— Не нравится вам ситуация?
Николаич некоторое время идет молча.
— Получается так, что не нравится. Но выбирать не из чего — либо грудь в крестах, либо голова в кустах… Мутное там что-то, чую, очень мутное, и получается так, что я раньше с таким не встречался. Не люблю, когда не понимаю ситуацию. Сейчас — ни черта не понимаю! Честно скажу, если б взвод этих разгильдяев просто перерезали или перестреляли, мне бы было легче. А так — есть какая-то гнусность во всем этом, не все так просто…
М-да, разговорился что-то «старшой»…
На собрании все время прокручиваю в голове — что еще надо взять с собой? Такое странное ощущение — что-то забыл. Возможно, просто это из-за внутреннего мандража. Достаю блокнотик и начинаю записывать, что уже готово.
Поневоле вспоминаю, как наша отличница Галка так же мандражировала перед каждым экзаменом и в конечном итоге спасалась тем, что садилась писать шпаргалки, но, к общему удивлению соседок по комнате в общаге, писала их по памяти — не из учебника…
Схема получается достаточно простой. Сушей, придерживаясь окружной дороги, попрет сводная бронегруппа «сухопутчиков» и наши знакомые из Медвежьего Стана и с Полигона, еще кто-то. Сапер выражает удивление тем, что танки и БМП пойдут по автостраде — они ж гусеницами весь асфальт снесут, а ремонтников теперь не дождешься.
Вроде б «сухопутчики» обещали этого не делать… ну-ну…
Мы, со своей стороны, высаживаемся со сводной группой морской пехоты из Кронштадта. Всего от крепости идет наша команда, взвод «курков» из Дзержинки да сборная солянка из свободных от несения службы гарнизонных и комендантских. Место высадки знакомое — как раз оттуда мы эвакуировали семьи Семен Семеныча и его дружка… АТП вроде. Там еще фура с чулками и колготками осталась…
Точка приложения сил — завод. До этого сухопутные займут супермаркеты на Таллинском. Заодно проверят — что там с пропавшим взводом произошло.
Николаич задает волнующий всех вопрос — сужу по одобрительной реакции присутствующих — какая связь между группами и внутри них? Ясно, ему не дает покоя то, что начальника единого так и нет, к сожалению. Каждый получается сам себе голова, вполне возможно такое дело, как френдлифайер [58] . А в исполнении танковых пушек и прочих толстых «дудок» это вовсе нежелательное явление.
58
Френдлифайер — «дружеский огонь» (англ.) — американский военный термин, широко используемый и в компьютерных играх, — ошибочная стрельба по своим.
Отвечает Званцев. Поддерживаться будет радиосвязь (называет частоты, все пишут, а я хлопаю ушами), кроме того, группы обменялись делегатами связи и по возможности обсудили возможные варианты. Также обеспечена связь при помощи ракет — ракеты при этом используются флотские, у «сухопутчиков» такого нет, так что не ошибемся. Кроме того, всем «нашим» будут выданы повязки из одинаковой ткани — синего цвета. Ткань сама по себе дерьмо лежалое, больше ни на что не годна, но цвет получился специфический. Так что сейчас командиры подразделений получат эту рухлядь — и обязательно должны обеспечить у каждого бойца на левой руке такой лоскут.
— Как обозначена наша техника?
— Белые полосы на башне и по корпусу.
— А с моря поддержка будет?
— Да, высадку прикроет учебный корабль и сейчас подготовлен катамаран типа «Зибель» — он сможет подойти ближе.
— «Зибель» — это немецкий паром, набитый артиллерией?
— Так точно. На наш тоже поставили достаточно серьезные системы. Но когда десант удалится от берега — прикрывать будет сложно, так что с собой тоже будет выдано дополнительно тяжелое вооружение — крупнокалиберные пулеметы и два АГС [59] . По зомби АГСы работают не совсем удачно, но, учитывая возможность наличия крупной банды — могут понадобиться.
59
АГС — автоматический станковый гранатомет.
Сейчас, при погрузке на катера, десант получит дополнительно шлемы и бронежилеты. Убедительная просьба к командирам — присмотреть, чтоб бойцы не пролюбили имущество.
— Что с питанием?
— При удачном раскладе, за счет раскулачивания находящихся там магазинов. Если что-то будет наперекосяк — питание обеспечит камбуз учебного корабля.
Так, вроде все понятно. Пока отцы-командиры обсуждают всякие вопросы по подчиненности и разграничению обязанностей, равно как и с полосами наступления и зонами ответственности, прикидываю свои силы и средства. Раз нет единоначалия — значит, я отвечаю за своих. Правда, «курки», думаю, тоже на нас с Надеждой, да и гарнизонные никуда не денутся… А, надо спросить, лучше будет.
— Какие силы и средства медицинского обеспечения задействованы?
— «Сухопутчики» сами себя обеспечивают. От Кронштадта будет врач, фельдшер и шесть санинструкторов. Старшим по сводной кронштадтско-крепостной группе будет наш врач — вы у него в подчинении. Возражения есть?
— Нет. Материальное обеспечение — с него?
— Точно так.
— Отлично.
Получаем карты, распечатки с приказом, расписание — кто на каком судне идет, таблицу сигналов…
Поневоле лезет в голову, что говорил Николаич насчет бардака в начале операции. Тут пока все образцово-показательно, что, похоже, не должно радовать. Или должно?
Завтракаем не торопясь, но и не затягивая. Катера подаются вовремя. Так же вовремя отваливают. Подгоняем вымазанные грязно-серой краской каски. Вроде не бликуют, уже хорошо. Старье, конечно, такие по лесам ржавеют, где бои были.
Но с другой стороны, если поймать в голову пулю из «Кедра» или картечину, то каска к месту безусловно будет.
Корячимся с тяжеленными бронежилетами. Когда разбираюсь наконец с подгонкой, обнаруживаю, что по мою душу приперся тот мужик, что задавал дурацкий вопрос о прижигании ран каленым железом. Ну, сейчас начнется…
Не зря моя начальница на отдыхе всегда представлялась бухгалтером. Если узнают окружающие, что лекарь — обязательно назадают кучу нелепых вопросиков… Какой уж тут отдых!
Вот и сейчас мушшшина рвется обличить не то что мою, а и общемедицинскую некомпетентность. Нет, я, конечно, понимаю, есть за что ее покритиковать. Да беда-то в том, что критикуют в основном не по делу. И почему-то вспоминается, как в конце тяжелого дня патриарх Герардыч неожиданно заметил севшим отдохнуть в ординаторской коллегам: