Лагерь живых
Шрифт:
Ладно. Надо побыстрее эвакуироваться. Рассказать Николаичу, что видел. Противничек у нас еще тот, даже и не знаю, какой гадости от него ожидать.
Встаю, осматриваюсь по сторонам. Несмотря на безлюдность, почему-то остро ощущаю себя мишенью. Пухлой и здоровенной. Слева слышу голоса — азартные такие и молодые вроде. Высовываюсь аккуратно из-за сарайчика — впереди метрах в тридцати в низинке растет дерево. Там скучилось четыре солдапера, судя по снаряге и повязкам на руках, наши.
Мне кажется, что они окружили что-то висящее на суке дерева. Ну да, веревку вижу точно. Увлеклись ребятки так, что подхожу совершенно беспрепятственно, они дергаются, только когда я начинаю говорить.
— Это вы — боевое охранение?
— А тебе какое дело? — вызывающе откликается один из них.
— Такое, что вы лихо несете службу. Достойно. Немного удивляет ваш повышенный интерес к дамским трусикам. На память взять хотите или поносить?
— А не пойти ли тебе …!
Адрес сопляк называет конкретный. И, похоже, что из них четверых он самый борзый. Лидер, скорее всего. Так с веткой в руке и стоит. То ли забыл про нее, то ли просто наглый. Вот те двое, что слева, засмущались. Четвертый пока не ясен. Значит, надо быстро чморить лидера и дробить группу, а то, не ровен час, в спину пальнут. Не думаю, что их сотоварищи очень одобрят то, что вместо боевого охранения эти придурки старательно тянут веткой с подвешенной за ногу зомбячки ее трусы. Значит, могу пострадать за необдуманное вмешательство.
— Зачем девчонку подвесили?
— Это не мы, она уже висела так, — отозвался слева крайний, значит, я не ошибся в оценке, не гопота они.
— А подумать, кто и зачем ее подвесил, — не судьба? Вы вон стояли — меня не увидели, так увлеклись. Вас с ножа можно было б снять, не то что очередью. Автоматы у вас за спиной, пока дотянетесь. Думаете, тут морф один на всю округу?
Кажется, проняло — заозирались. Кроме лидера. Тот подходит ближе и цедит:
— Вали отсюда, сами разберемся!
— Не вопрос. Уже валю.
А вот теперь не ошибиться бы — начинаю поворачиваться, словно уходя, замечаю движение оппонента и опережаю его — с разворота в челюсть. Он явно этого не ожидал да еще собирался мне пинка дать на прощание. Хорошо ему влетело, душевно. Башку о мерзлую землю не расшибет — она в каске, а вот в себя приходить будет долго. Надеюсь, что я ему ничего костного не поломал. Ну да, рукой бил, хотя хотелось врезать прикладом по наглой тупой роже.
— Ты че, сдурел?
— Товарищ ваш попросил меня, чтоб валил. Я его просьбу выполнил. Теперь вас убедительно прошу заняться не некрофилическими забавами, а вести, черт подери, наблюдение за прилегающей местностью, для чего сюда и пришли. Я за ранеными приехал, и мне тут еще калеки не нужны. Все, дискуссия окончена! Автоматы в руки — поделили зону контроля на сектора — и наблюдать.
— А с Тимуром что? Ты ж его убил!
— У Тимура нокаут. Всего-навсего. Хамить не надо незнакомым докторам. Да и не докторам тоже не надо. Меня ваш полкан попросил глянуть, как вы службу несете, раз я морфа обследовать сюда пришел. Так что автомат этого дурня с собой возьму — у командира пусть заберет. Ясно? Ответа не слышу.
— Ясно…
— Вот и молодцы.
Так, вроде они в драку лезть не собираются. Ну, это знакомо: выбил лидера — остальные теряются, а они еще и не банда, так, сброд малорослый. Теперь — что с зомби?
Красивая была девушка. А теперь висит вниз головой, нелепо растопырившись из-за того, что веревкой подтянута за ногу к суку. Тяжелые роскошные волосы с набившимся мусором метут по грязному насту. Она пытается дотянуться руками до стоящих неподалеку салабонов. Лицо классических пропорций, только чугунно-черное из-за притока крови; резко выделяются белки глаз, как на древнегреческих бронзовых статуях, где вставлялись кусочки серебра в глазницы. Стрелять в такую красоту из ПМ как-то совестно, вот тут и пригождается «Марго». Приседаю, не теряя из виду этих балбесов, вот она поворачивается виском… Тап, тап. Все, обмякла, руки шлепаются на снег. Перехватываю лезвием веревку сразу над высоченным каблуком — девчонка полуодета, из зимнего на ней только сапоги на каблуках. По уму, надо бы глянуть, от чего умерла, но какая, собственно, сейчас разница.
Прихватываю «калаш» с вяло возящегося Тимура и, не слишком поворачиваясь спиной, откатываюсь за сарайчик.
То, что совсем рядом появляется урчащее рыло МТЛБ с серыми полосами — радует очень сильно. Оказывается, ребятам пришло в голову, что поговорка про гору и Магомета имеет возможные варианты. Это замечательно.
Морф оказывается не слишком тяжелым, и ребята сначала держатся отлично, только вот, когда мы его затягиваем на верх агрегата, одна из ручонок отрывается. Званцев-младший стремительно бледнеет, что особенно по ушам заметно, и прыгает с машины долой. Мне тоже мерзко на душе, но надо держать фасон. Подбираю ручонку и запихиваю ее морфу в карман пальто.
Прихватываю тушу к какой-то выступающей детали поданным водителем шнуром. Теперь не свалится. Водила очень недоволен тем, что мы ему погрузили, но, уж не знаю как, — Надежда его угомонила. Бурчит, но вот даже шкертик нашел.
Все, едем на берег.
Вкратце рассказываю все, что видел.
— А я таким всегда место уступал, — немного непонятно заявляет младший Званцев.
— Каким таким?
— У кого каблуки высокие. Они всегда с радостью садились, а вот старухи вечно какую-то щемоту разводят. То выговоры устраивают: «что я, по-вашему, такая старая, что вы мне место уступаете!», то кота за хвост тянут, пока какой-нибудь тин без комплексов на пустое место не плюхнется, стоишь потом, как дурак. Даже беременные не всегда садятся, а вот у кого каблуки — те очень рады и благодарны.
— Походил бы ты на каблуках — вопросов бы не возникало, — немного свысока заявляет Надежда.
— Не, боюсь, мне это не светит, — с искренним огорчением заявляет лопоухий.
И заливисто хохочет, видя удивленное лицо медсестры — купилась. Надя как маленькая. Раненые тоже посмеиваются и по мере возможности участвуют в разговоре. Каждому не терпится рассказать о своей героической схватке с нежитью. Как я понимаю, контакт был внезапный, но шумный. Заметили его поздно — тихарился где-то.
— А он мне как даст — так я кувыркаться устал! — хвастливо говорит тот, у кого подозрение на тупую травму живота. Мы посматриваем за ним, но вроде пока признаков внутреннего кровотечения — во всяком случае, бесспорных — нет, и это замечательно.
Старший машины, после некоторого бубнения рации, высовывается в салон и говорит:
— Полковник этот требует, чтоб мы вернулись. Говорит — необходима ваша помощь, причем немедленно.
— Что у них там стряслось?
— Не сказал. Ну что, поворачиваем?