Лагуна фламинго
Шрифт:
— Все из Франции, — ворчал пухлый мужчина, сидевший в плетеном кресле рядом с Юлиусом. Он торговал в Аргентине немецкими ликерами. — Часы, фарфор, стекло, дорогие ткани, мебель, городские повозки и роскошные кареты. Даже когда porteno ест или пьет, своим угощением он обязан французам. Стоит пойти в дорогую гостиницу или ресторан, и сразу узнаешь, что либо владелец заведения, либо шеф-повар — француз, ликер привезли из Франции. Я уже не говорю о вине.
Юлиус рассмеялся.
— Вы правы, господин Кюн. Можно подумать, что мы и не уезжали из Европы. Оглядываешься
Анна с любовью смотрела на мужа. Когда-то стройный Юлиус к сорока восьми годам отпустил брюшко. Он настаивал на том, что в этом виновата их кухарка — очень уж хорошо она готовит. Анна возражала, говоря, что они просто стареют. Ей самой исполнилось сорок шесть — уже не девчонка.
— Иногда Буэнос-Айрес кажется мне невероятно отсталым городом. — Анна подмигнула.
— А вот с этим я не соглашусь, — произнес Кюн. — Если в Европе, например, еще остались проблемы с освещением улиц, то в Буэнос-Айресе имеются не только газовые фонари, но и электрическое освещение. У нас есть даже телефоны. В Буэнос-Айресе более двух тысяч абонентов. Магазины у нас открыты до девяти-десяти часов вечера, а почтальоны разносят письма и в полночь.
Юлиус улыбнулся.
— Жаль, конечно, что канализация находится в плачевном состоянии. Это может привести к эпидемии. К тому же не зря говорят, что Буэнос-Айрес построен на навозе.
Все рассмеялись, и Марлена присоединилась к общему веселью. «Как хорошо дома», — подумала она.
За последние полгода девушка почти не вспоминала о Джоне.
Глава 2
Конечно, настало время, когда к Марлене вернулось прежнее беспокойство. Разговоры о платьях, опера и танцевальные вечера в театре «Колон» ей наскучили. Извозчичья контора, для которой Марлена иногда работала с документами, по-прежнему ее не интересовала. Все чаще девушка брала карандаш и, положив на колени записную книжку, погружалась в раздумья.
Первой волнение старшей дочери заметила Анна. Однажды — Марлена сидела в плетеном кресле в патио и рассеянно листала книгу — она подошла к дочери.
— Ты вновь хочешь уехать, правда?
Марлена посмотрела на мать и покачала головой.
— Нет. Почему ты так решила?
— Об этом можно догадаться по твоему виду.
Марлена посмотрела на книгу у себя на коленях — путевые заметки под названием «Через Патагонию». «Она никогда не захочет работать в моей конторе», — с болью подумала Анна.
— Кто автор? — спросила она.
— Флоренс Дикси. Эту книгу написала женщина, — ответила Марлена.
— Как интересно. — Анна задумалась. — Может
— В Ла-Дульче? — Марлена изумленно уставилась на мать. — Почему именно в Ла-Дульче?
Анна знала, что дочь провела там не самые счастливые дни. Но в этом имении жил единственный дядя Марлены. Эдуард навещал их всякий раз, как приезжал в Буэнос-Айрес, но сама Марлена не была в имении после той истории. Может быть, пришло время встретиться с прошлым лицом к лицу?
Марлена отложила книгу.
— Наверное, ты права, мама.
Анна кивнула.
— Ну конечно, я права. Кстати, твоя кузина Бланка тоже там.
— Хм… — Марлене было нечего сказать на это.
Мать рассказала ей о Бланке и о том, что девушка нашла родственников после смерти матери.
— Еще там Эстелла и Пако. Думаю, пора тебе помириться с Эстеллой. Вы же такие близкие подруги!
«Мы были подругами», — хотела возразить Марлена, но сдержалась. Она вспомнила, что упорно отгоняла от себя мысли о том, что произошло между ней и Эстеллой. Но, может быть, ее мать права: время пришло. Может быть, им с Эстеллой действительно стоит поговорить?
Если вначале Марлена уговаривала себя, что радуется предстоящей встрече с Эстеллой, то уже в пути вынуждена была признать, что боится встретиться с подругой после стольких лет. Они обе допустили ошибки в борьбе за мужчину, которого Марлене в итоге пришлось бросить. Качая на руках Хоакина, которому уже исполнился годик, и глядя на то, как мирно спит Аврора, Марлена вновь погрузилась в свои мысли. Она вспоминала о том, как ее похитили. Тогда и ее, и Эстеллу связали и спрятали под грязным покрывалом в карете — похитители везли их в Ла-Дульче. В тот раз Марлена не могла насладиться красотой пейзажа, да и по дороге в Буэнос-Айрес не особо смотрела в окно. Но теперь пришло время наверстать упущенное.
День близился к полудню, когда она прибыла в Ла-Дульче. Во дворе никого не было, и Марлена, помедлив, попыталась обратить на себя внимание. На веранду вышел мужчина со светлыми, почти белокурыми волосами и ярко-голубыми глазами. Марлена прижала Хоакина к груди, Аврора ухватилась за ее ногу.
— Эдуард Бруннер тут?
— Он за столом.
— Спасибо, Артур. Это, должно быть, приехала моя племянница, — донесся из дома голос Эдуарда. — Марлена! — Бруннер вышел на веранду. — Анна прислала мне письмо. Я так рад, что ты приехала! — Он махнул ей рукой, подзывая к себе, и заключил в объятия. — Заходи, заходи, мы как раз обедаем. Ты, несомненно, проголодалась. — Он потрепал по голове Аврору и Хоакина. — И вы, малыши, тоже, да?
Поколебавшись, Марлена вошла в дом. Из комнаты в конце коридора доносились голоса и звон посуды. Девушка боялась, что на нее нахлынут воспоминания, но этого не произошло.
Этим вечером Марлена долго укладывала детей спать. Эдуард предложил ей переночевать в одной комнате с Эстеллой, а она не решилась попросить у дяди отдельную спальню. Детей уложили в комнате служанки — та сама была молодой мамой и согласилась приглядеть за малышами.
— Я же знаю, что вам с Эстеллой есть что обсудить, — сказал Эдуард.