Лаки Старр и спутники Юпитера
Шрифт:
Юпитер-5 превратился в большой сверкающий объект. Если он таким и останется, хорошо. Если начнет уменьшаться, они промахнулись.
Майор Брант прошептал:
— Получилось, — и его голова упала на руки, лежавшие на приборах.
Даже Лаки на мгновение облегченно закрыл глаза.
В одном отношении ситуация на Юпитере-5 решительно отличалась от положения на Ио. Там все были прежде всего зрителями: великолепное зрелище неба занимало больше внимания, чем неторопливая работа в долине.
На Юпитере-5 никто не выходил из
Люди оставались на борту и работали над ремонтом двигателей. Все остальное не имело значения. Если они потерпят неудачу, высадка на Юпитере-5 только отсрочит гибель и продлит агонию.
Обычный корабль прилететь к Юпитеру-5 и спасти их не может, а других аграв-кораблей, кроме их собственного, не существует и не появится по крайней мере в течение года. Если они потерпят неудачу, у них будет достаточно времени, чтобы, ожидая смерти, смотреть на небо.
Но в менее критических обстоятельствах посмотреть было на что. Все, как на Ио, только вдвое и втрое поразительней.
С того места, где приземлился «Спутник Юпитера», нижний край Юпитера висел над плоским песчаным горизонтом. Гигант был так близок, что наблюдателю казалось: стоит протянуть руку, и коснешься этого светлого круга.
От горизонта Юпитер поднимался вверх, занимая половину расстояния до зенита. В момент приземления он был почти в полной фазе, и на огромной поверхности из ярких движущихся поясов можно было бы разместить не менее десяти тысяч лунных дисков. Юпитер закрывал почти шестнадцатую часть видимого неба.
И поскольку Юпитер-5 обходит планету за двенадцать часов, видимые спутники — их здесь четыре, а не три, как на Ио, потому что Ио тоже превратилась в спутник, — движутся в три раза быстрее, чем на небе Ио. То же касается звезд и всех остальных небесных объектов, за исключением застывшего Юпитера, к которому вечно обращена одна сторона спутника и который поэтому никогда не движется.
Через пять часов взошло Солнце, и повторилась картина, виденная с Ио. Но Юпитер был вчетверо больше и Солнце двигалось втрое быстрее, и потому затмение казалось в сотни раз прекрасней.
Но никто не видел этого. Затмение происходило двенадцать раз, пока «Спутник Юпитера» оставался на Амальтее, и его никто не видел. Ни у кого не было времени. И желания.
Наконец Пеннер сел и устало огляделся. Глаза его распухли, говорил он хриплым шепотом.
— Ну, хорошо. Все по местам. Сделаем попытку взлететь. — Он не спал сорок часов. Остальные работали посменно, но Пеннер не делал перерывов ни для еды, ни для сна.
Верзила, который занимался неквалифицированной работой, подносил и уносил, поддерживал и читал показания приборов, при пробной попытке оказался не у дел. Поэтому он пошел бродить по кораблю в поисках Лаки и обнаружил его в контрольной рубке вместе с командующим Донахью.
Лаки снял рубашку и растирал плечи, руки и лицо большим пушистым пластиковым полотенцем.
Увидев Верзилу, он резко сказал:
— Корабль полетит, Верзила. Скоро старт.
Верзила поднял брови.
— Это только
— Получится. Джим Пеннер творит чудеса.
Командующий Донахью неловко сказал.
— Член Совета Старр, вы спасли мой корабль.
— Нет, нет. Все сделал Пеннер. Половина приборов соединена проволокой, но сработает.
— Вы знаете, о чем я, член Совета. Вы повели нас к Юпитеру-5, когда остальные впали в панику и готовы были сдаться. Вы спасли мой корабль, и я расскажу об этом на трибунале, которому буду предан за отказ сотрудничать с вами на Юпитере-9.
Лаки смущенно покраснел.
— Я этого не могу допустить, командующий. Важно, чтобы о членах Совета было известно как можно меньше. Что касается официального отчета, в нем будет указано, что командование все время принадлежало вам. Никакого упоминания о моих действиях.
— Невозможно. Я не могу допустить, чтобы меня хвалили за то, чего я не делал.
— Придется. Это приказ. И никаких разговоров о трибунале.
Командующий Донахью гордо выпрямился.
— Я заслуживаю трибунала. Вы предупредили меня о присутствии сирианского агента. Я не прислушался, и в результате корабль подвергся саботажу.
— Я тоже виноват, — спокойно ответил Лаки. — Я находился на борту и не предотвратил этого. Тем не менее, если мы обнаружим саботажника, никаких разговоров о трибунале не будет.
Командующий сказал:
— Разумеется, саботажник — это робот, о котором вы меня предупреждали. Как я мог быть так слеп!
— Боюсь, что вы по-прежнему не все видите. Это не робот.
— Не робот?
— Робот не может подвергнуть опасности корабль. Это причинило бы вред людям и было бы нарушением Первого закона.
Командующий задумался.
— Возможно, он не сознавал, что причиняет вред.
— Все на корабле, включая гуманоида, понимают действие аграва. Робот знал бы, что приносит вред. Во всяком случае я думаю, что мы знаем, кто саботажник, или скоро узнаем.
— Да! И кто же он, член Совета Старр?
— Подумайте. Человек, который выводит из строя корабль, чтобы тот либо взорвался, либо упал на Юпитер, и остается на корабле, сумасшедший или фанатик.
— Да, вы правы.
— Со времени отлета с Ио шлюзы корабля ни разу не открывались. Если бы они открылись, слегка упало бы давление, а корабельный барометр свидетельствует, что этого не было. Значит, саботажник не вошел в корабль на Ио. Он там, если его не подобрали.
— Как его могли подобрать? Ни один корабль, кроме нашего, не может там сесть.
Лаки мрачно улыбнулся.
— Ни один земной корабль.
Глаза командующего широко раскрылись.
— Но ведь не сирианский же?
— А вы уверены?
— Да, уверен. — Командующий нахмурился. — Кстати, подождите. Перед отлетом с Ио все доложили о своем присутствии на борту. Мы не стартовали бы без проверки.
— Значит, все на борту.
— Я так считаю.
— Что ж, — сказал Лаки, — Пеннер приказал, чтобы все находились на постах по чрезвычайному расписанию. Местоположение каждого человека известно. Свяжитесь с Пеннером и выясните, все ли на месте.