Лакуна
Шрифт:
Для ананасной начинки смешайте мякоть с сиропом из коричневого сахара и анисом.
Другой способ — выложить начинку целиком на прямоугольник из теста, свернуть его трубочкой, а затем нарезать на круглые куски, похожие на улиток. Для этого лучше подойдет ананасная начинка. Крем вытечет.
Если вы живете в обычном доме, выпекайте пирожки в печи. Если же вы обитаете в суперсовременном доме, который придумал какой-то идиот, обратитесь в соседнюю гостиницу «Сан-Анхель инн». Одна из тамошних кухарок, Монтсеррат, встретит вас у задней двери, заберет противень и отнесет на кухню. Когда пирожки испекутся, она пришлет за вами одну из горничных.
Вот такой рецепт. Следуйте ему, если у вашего хозяина аппетит как у слона, а кухня размером с букашку: это поможет вам сохранить работу. Сделайте все в точности
Он и не подозревает, что с самого начала, когда супруги еще жили у ее родителей, готовили слуги, а не она. Когда же они перебрались сюда, большинство блюд его жена тайком покупала в гостинице Сан-Анхель по соседству.
Служанка по имени Канделария — тот самый ангел с птичьей клеткой, спешивший следом за хозяйкой, который несколько лет назад мелькнул перед глазами на рынке Мелькор. Только спустя несколько дней работы здесь выяснилось, что это одна и та же девушка. Такое лицо невозможно забыть. Гладкая кожа, смуглая, как у крестьянки, и волосы до колен. Олунда заставляет ее завязывать косы петлями — для безопасности и гигиены. Ее госпожа, королева ацтеков, ушла. А Канделария осталась. Пожалуй, во всей Мексике не сыщешь дома уродливее, чем этот. Functionalismo [110] , архитектурный стиль, безобразный, как изгородь из навоза. Впрочем, изгородь — как раз самое красивое: двор окружает ряд органных кактусов, высаженных так близко друг к другу, что свет еле пробивается между ними. С верхнего этажа видна гостиница через дорогу и поле, где пасется скот. Сан-Анхель находится всего в двух автобусных остановках от окраины города и в одной от Койоакана, однако на здешнем поле работает крестьянин с железной мотыгой, которая выглядит так, словно ее выковали во времена Монтесумы. Выпрямляясь, чтобы перевести дух, старик упирается взглядом в эту модернистскую груду стекла и крашеного бетона, похожую на недоразумение. Кажется, будто юный великан играл с кубиками, но, заслышав зов матери, убежал, побросав игрушки прямо на улице Альтависта.
110
Функционализм (исп.), направление в архитектуре XX века, требующее соответствия внешнего вида зданий их функциям.
Два кубика, большой розовый и маленький голубой, стоят поодаль друг от друга; в каждом громоздятся одна над другой комнаты, соединенные бетонной винтовой лестницей. Большой розовый — владения художника; его студия на втором этаже недурна. Окно размером с озеро и целая стеклянная стена, смотрящая на соседские деревья. Половицы желтые, как солнце на щеке. В этой комнате кажется, будто счастье есть. В остальных же чувствуешь себя так, словно попал в ящик.
Маленький голубой кубик предназначен для маленькой жены художника. Слугам позволено подниматься по лестнице не дальше кухни (впрочем, туда и ходить не стоит). Комнаты хозяйки заперты, как склеп, с тех пор, как королева ушла. Скатертью дорога, хмыкает Олунда. «Вот увидишь, она не вернется. Я собаку съем живьем, если госпожа снова покажет сюда нос. После того как в очередной раз застукала хозяина без штанов, только на этот раз со своей собственной сестрой!»
До чего странная пара. Зачем мужу и жене жить в разных домах? Которые соединяет крохотный мостик с красным трубчатым ограждением, перекинутый с крыши на крышу. Его видно из гостиницы напротив. Функционалистская tonter'ia [111] . Ест он, а кухня на ее половине. И, если удалось что-то приготовить, приходится тащиться с едой вниз по лестнице, похожей на ушную раковину, потом по солнцепеку через посыпанный гравием внутренний двор, после чего карабкаться наверх по другому бетонному уху в студию, где возвышается хозяин в высоко подтянутых штанах, перехваченных ремнем на его обширном тугом брюхе, ожидающем кормежки.
111
Глупость, идиотство, дребедень (исп.).
Теперь он сообщил, что она возвращается, и хочет встретить ее эмпанадас, budines [112] и enchiladas tapatias [113] . Видно, ноги его не было на этой крохотной кухоньке, иначе он бы знал, что с тем же успехом можно попытаться испечь энчилады в ореховой скорлупке. Мешать штукатурку было проще. А жить с матерью — нет. Так что хозяин получит свои энчилады.
112
Пудинги (исп.).
113
Разновидность энчилад (тортильи из кукурузной муки).
Собакам стоит остерегаться Олунды. Хозяйка в конце концов вернулась. Перебралась обратно вместе со своей мебелью и странными коллекциями, втиснутыми в комнаты над кухней. Чтобы занести ее кровать по лестнице и просунуть в узкий дверной проем, не разбив стеклянной стены, потребовалась ювелирная точность. Канделария и Олунда ходили помочь и вернулись с волосами дыбом. Клянутся, что у хозяйки ручная обезьянка. Она прячется, а потом, когда несешь в студию еду, прыгает тебе на спину. Олунда забрала свою кровать из маленькой гостиной под кухней: хозяйка хочет устроить там столовую. Все равно Олунда скорее согласится спать в прачечной в подвале. И дело не только в мартышке. Характер у маленькой хозяйки точь-в-точь как у матери.
Комната слуг во дворе — пожалуй, самое безопасное место, даже с Пердуном Сезаром в качестве соседа. Он утверждает, что изначально этот домик предназначался не для слуг: его построили в углу двора как гараж для машины, но художник решил ставить автомобиль снаружи, на улице Альтависта, чтобы освободить место для водителя. Сезар пояснил, что архитектор не запланировал комнат для водителя и слуги, потому что он коммунист, как и художник. Олунда это подтверждает. Они говорят, что дом был задуман как революционный, свободный от классовой борьбы, а комнат для прислуги нет, потому что хозяева отрицают прачек и поваров.
В самом деле, зачем им слуги? Вполне достаточно выстиранного белья, чистых полов и enchiladas tapatias.
Она сидела на троне — своем месте во главе обеденного стола из красного дерева. Уму непостижимо, как ей удалось втиснуть в эту комнатушку мебель своих родителей, включая буфет для посуды. Старинные резные стулья так велики, что королева кажется маленькой как ребенок, болтает ногами под гофрированными юбками, не доставая до пола. Она была не в духе, чихала, куталась в красную шаль и царапала какие-то имена в гроссбухе, в который намерена вносить траты и доходы от продажи картин мужа. Еще одно дело, которым после переезда хозяйка решила заняться вместо Олунды. Теперь всех записывают в гроссбух, в том числе и нового мальчишку-повара и сумму его жалованья.
— Харриззон Чепхарт! — проговорила хозяйка, схватившись за горло, точно подавилась куриной костью. — Тебя действительно так зовут?
— Немногие, сеньора. По-английски мое имя звучит лучше.
— Я и сказала по-английски!
— Простите, сеньора.
Она по-прежнему больна и лежит в постели; Олунда говорит, хоть хозяйке и двадцать пять, но болячек на все девяносто. Сейчас ее донимают почки и нога. Тем не менее она сидела, откинувшись на подушки, разодетая, как индейская невеста: блузка с кружевной манжеткой, красные губы, серьги, по меньшей мере одно кольцо на каждом пальце и корона заплетенных лентами кос вокруг головы. Но выглядела при этом полумертвой и отрешенно смотрела в окошки под потолком. Ее спальня похожа на бетонную коробку немногим более размеров кровати.