Ламберт
Шрифт:
– Наверное цепочка… – виновато бормочу я, снимаю с себя цепочку и кладу в ящик.
Пииииип! Вновь писк сканера.
– Отойдите вот сюда, в сторону, пожалуйста. Нам нужно вас проверить.
– Хорошо…
Я встала чуть в сторону от рамки и молодой парень, работник проверки подошёл ко мне слишком близко.
– Я должен поверить вас сканером, стойте спокойно.
Я замерла и даже задержала дыхание, каждую секунду опасаясь, что он притронется ко мне. В глазах медленно начало темнеть, он стоял слишком близко, я чувствовала его дыхание. Паника все подкатывала, кожу начало саднить и обжигать, на лбу появились капли пота.
«Пожалуйста, быстрее» – мысленно молилась я, но время будто остановилось, всё происходило как в замедленной съёмке. Люди вокруг пристально смотрели на меня как на преступницу, с отвращением и нескрываемой злостью.
«Я сейчас упаду в обморок» – эта мысль гулко звучала у меня в ушах, перекрывая общий шум вокруг.
– Всё в порядке. – Как из густого тумана до меня, донёсся голос парня. – Забирайте свой багаж.
– Спасибо – Я с трудом выдавила из себя это простое слово и быстро схватив свои вещи, поспешила к стойке регистрации.
***
Спустя четыре часа полёта, и несколько часов ожидания пересадки в московской гостинице, я, наконец оказалась в Калининграде, а точнее в аэропорту Храброво, Калининградской области. На выходе из аэропорта меня встретил пожилой мужчина, одетый в приличный костюм чёрного цвета, белую рубашку и тонкий чёрный галстук. В его руках, как в кино, я увидела табличку с моим именем.
– Вы Алиса Ковач? – Приятным, хрипловатым голосом, он называет мое имя.
– Да верно.
– Меня зовут Герман Николаевич, я водитель Роберта Хеллера. Он просил встретить вас и помочь с багажом.
– Здравствуйте, приятно познакомится.
Не медля ни секунды, Герман Николаевич проворно подхватил мой чемодан с сумкой и указывая на выход, зашагал рядом со мной.
– Это очень мило с его стороны, позаботится о том, чтобы меня встретили.
– Ну что вы, это элементарная вежливость, не более. Хеллер не настолько мил как вы думаете.
Его слова приводят меня в недоумение. Вот это резкость.
Мы вышли из здания аэропорта и меня окутал свежий калининградский воздух, самой западной точки России.
– Вы давно работаете на Роберта Хеллера? – Мы подошли большому, иссиня-чёрному внедорожнику.
– Да, двенадцать лет уже прошло. Может чуть больше. Память подводит. – Водитель положил мои сумки в багажник и открыл мне дверцу заднего сиденья.
– Спасибо. – Я скользнула в салон автомобиля на мягкое сиденье.
– Красивая машина. – Проведя рукой по обивке сиденья, я поняла, что это натуральная кожа.
– Роберт любит ездить с комфортом. Вы водите машину?
– Мой отец настоял на том, чтобы я сдала на права. Но до сих пор, управляя машиной, я чувствую себя не очень уверенно, так что стараюсь как можно реже садиться за руль. Я не разбираюсь в автомобилях.
Он почему-то утвердительно кивнул.
– Музыку? Могу включить, если вы не против.
– Да, только не очень громко. И давайте на ты.
– Как скажешь. – Водитель нажал пару кнопок на панели и салон автомобиля наполнили чудесные ноты ноктюрна Шопена. 2
2
Фредерик Шопен – польский композитор и пианист.
Машина мягко покатила вдаль по шоссе, Герман Николаевич оказался очень ненавязчивым человеком, так что всю дорогу мы ехали молча, слушая звуки музыки.
Меня немного сморило от усталости, но когда мы выехали на подъездную дорожку особняка, водитель разбудил меня.
– Алиса? Спишь? Мы приехали.
Звук его хриплого голоса мягко выдернул меня из дремоты. Я несколько раз моргнула, окончательно сбрасывая с себя остатки сна, и вышла из машины.
Перед моими глазами стоял красивый, двухэтажный особняк из тёмно-серого и чёрного камня в готическом стиле, с несколькими башенками и шпилями, и потрясающими витражными окнами. Некоторые его стены были увиты садовым плющом, от чего дом приобретал ещё более загадочный и прекрасно-мрачный вид. Перед домом расстилался небольшой сад, с маленькими деревьями и кустарниками. Даже гараж для машины, прятался в увитой плющом такой же готической постройке, под стать особняку.
– Ничего себе… – невольно ахнула я. – Потрясающе.
– Роберт любит драматизм. – Лукаво хмыкнул водитель.
– Очень красиво.
В одном из окон второго этажа, я увидела темный силуэт, который исчез так же быстро, как и появился. Наверное, у меня мерещится в глазах от усталости.
– Идём. Познакомишься с Инной, она введёт тебя в курс дела. Да и отдохнуть тебе не помешало бы.
Нам на встречу, открыв красивую резную дверь, вышла женщина, та самая, с кем я разговаривала по видеосвязи. Небольшого роста, с волнистыми тёмными волосами, хорошо сдобренными лаком, и очень живыми глазами.
– Привет, привет! Наконец-то ты приехала! Как долетела? Ничего? – Она с порога засыпала меня вопросами.
– Да, все прекрасно, спасибо, правда устала немного, но всё хорошо.
– Конечно, конечно же, пойдём скорее! – Она открытым жестом пригласила меня внутрь. – Добро пожаловать!
Я шагнула через порог и очутилась в средневековом замке – просторный холл с высокими потолками, широкая лестница винтом уходит на второй этаж, на стенах висят гобелены и разномастные картины. Уходящие в небеса арочные окна из тёмного стекла, впускали лишь немного света, от чего внутреннее убранство сияло в лёгком полумраке. При всём этом великолепии, я заметила что обстановка крайне проста, но вся мебель выбрана со вкусом и явно стоит не дёшево.
– Идём.
Инна проводила меня в просторную гостиную, где стоял огромный диван, нежно-серого цвета с множеством мягких подушек, перед которым уютно устроился низкий столик из светлого дерева на резных ножках. По бокам от столика стояли два глубоких кресла в тон дивану, на полу постелен небольшой однотонный ковёр. Напротив дивана, в грубой каменной стене был встроен замысловатый камин в кованой чёрной раме из какого-то металла. Остальную часть гостиной занимало свободное пространство, только лишь около стен стояла парочка стильных торшеров, изящно изогнувшись на чёрных ножках, узором напоминающие виноградные лозы. Около витражного окна, высотой во всю стену, неровными, небольшими стопками, стояли груды книг. Несмотря на лаконичность обстановки, гостиная выглядела нежилой, словно вещи просто поставили здесь, чтобы заполнить пространство, но жизни в этой комнате не было.