Ламбрант-некромант
Шрифт:
Лекарь Ульма, та самая бесиха в тёмном чепчике, рассказала про всякие магические болезни, которые иногда могут одолевать представителей нечисти. Собственно, она подтвердила слова Ламбранта о грязных чертях и о том, какие инфекции они могут разносить. Но, слава Дьяволу, у Аделарда никаких посмертных болезней не обнаружилось. Разве что ныли раны на теле, оставленные неведомыми убийцами, и отсутствовал один глаз. Ульма посоветовала сеанс кровавых ванн в каком-то бесовском санатории на Волге, якобы те творили
Об уязвимости этой части бесовского организма говорил и Герман. Под впечатлением от успешного спасения Гелеонта он восхищался неофитом и всячески покровительствовал ему. Старейшина лично провёл экскурсию по резиденции экзарха, познакомил с лучшими гвардейцами и даже пообещал устроить в личный отряд. Но на ближайшие пару лет мечтать об этом не стоило. Каждый новичок должен был отучиться в специальном заведении под названием лиценциария. Требовалось вызубрить какие-то Правила Дорта, приобрести навыки по склонению смертных к совершению грехов, усвоить технику безопасности жизни.
Поэтому сегодня первым делом Аделарда отправили в сопровождении гвардейца Вельмона в лиценциарию бесов — неприметное здание на окраине города, больше напоминавшее детский сад. Высокий солдат был как будто не рад такой почётной миссии, всё время молчал с кислым выражением лица, а на вопросы неофита отвечал односложно. Не удивительно, что Борисова потянуло в сон.
— Приветствую вас, молодые бесы! — раздался, как звон будильника, густой бас, и в коридоре возникла громоздкая фигура в сиреневом одеянии.
К ним вышел тучный старейшина, тот самый, на которого обратил внимание Аделард в первый день в зале заседаний. На нём была та же мантия с эмблемой областного университета и такое же розовощёкое лицо.
— Я лиценциат Эдмонт, — представился бес. — Экзарх Делус попросил меня лично заняться твоим случаем.
— Вы будете меня обучать? — оживился Аделард, который с ночи мечтал задать кучу вопросов о бесовской жизни.
— Э-э-э, нет, — осадил его лиценциат. — Тебе надо в срочном порядке восстановить память.
— А, ну да, — с долей сожаления в голосе признал Борисов. — И как Вы будете это делать?
— Боюсь, мой мальчик, тебе не понравится, — ухмыльнулся Эдмонт и пригласил их обоих войти в кабинет.
За дверью оказалось длинное тёмное помещение со всякими странными штуковинами. Среди них Аделард узнал кресла с шипами, дыбу, розги, цепи и прочий инвентарь, которым можно было изрядно покалечить человека.
— Мне придётся пытать смертных? — уточнил Борисов, вызвав усмешку на лицах Вельмона и Эдмонта.
— Чтобы пробудить память о прошлой жизни, тебе самому надо испытать боль, — огорошил его старейшина, двигаясь мимо всевозможных аппаратов.
— Сильную? — напрягся неофит.
— Э-э-э,
Аделард угрюмо осмотрел металлическую штуковину, в которой запросто мог поместиться даже тучный лиценциат. Он осознавал, что память необходимо возвращать всеми средствами. С другой стороны, надеялся, что у бесов найдётся какой-нибудь волшебный эликсир или изысканный ритуал.
— Попробуй, мой мальчик, многим даже нравится, — ухмылялся Эдмонт, приглашая его внутрь колючей клетки. — Обещаю, твои милые рожки останутся невредимыми.
Вельмон схватил Борисова за плечо и повёл к старейшине. Впрочем, сопротивляться Аделард не собирался. Надо, так надо. Кто знает, вдруг именно сейчас ему удастся вспомнить собственных убийц.
— Ты не откажешься поуправлять этим механизмом? — уточнил лиценциат у гвардейца.
— С удовольствием, — заулыбался Вельмон и взялся за массивную металлическую ручку, которой, судя по всему, предстояло крутить.
Неофит забрался в клетку, просунул голову в верхнее отверстие и почувствовал, как шипы упираются в кожу рук.
— Э-э-э, нет, — зловредно сказал Эдмонт. — Тебе придётся избавиться от всей одежды.
Если Аделард и хотел возмутиться, то сдержался. Он быстро разделся, заметив ироничный взгляд гвардейца, и вернулся в клетку. Теперь шипы ощущались гораздо сильнее. Лиценциат махнул ладонью Вельмону, и тот принялся усердно крутить рукоятью. Стены клетки завибрировали и стали медленно сдвигаться вовнутрь.
— Гвардейцев что, так плохо тренируют?! — возмутился Борисов, заставив молодого беса сменить улыбку на недовольную гримасу.
Вельмон заработал сильнее, и несколько шипов припечатались к спине испытуемого. Аделард раскрыл рот, но не запаниковал.
— Прислушайся к чувствам, — посоветовал Эдмонт. — У неофитов всегда чувства на пределе. Их со временем не станет. Боль должна быть яркой и всеобъемлющей. Ты слышишь?
— Только Вас и слышу, старейшина! — выкрикнул Борисов сквозь неровное дыхание.
— Э-э-э, нет, давай-ка потуже его, — приказал лиценциат гвардецу, и Вельмон с напряжённым выражением лица принялся крутить рычаг дальше.
Иглы впились в бока и упёрлись в рёбра. Аделард издал протяжный стон и болезненно закрыл единственный глаз.
— Ох, сколько же в тебе человеческого, — подметил Эдмонт, расхаживая перед клеткой. — Бесы не должны испытывать боли вообще. Тело это лишь форма, которая позволяет нам находиться в мире смертных. Значение же имеет только наша внутренняя сущность.