Ламбрант
Шрифт:
В то же время Ульянов мог быть связан чем-то с этими людьми. Ведь те, кто вступает в подобные общества, автоматически становились родней со сторонниками по учению. Как, например, в масонстве. И тогда, в случае смерти члена группы, его имели право хоронить на закрытом кладбище только духовные братья.
—Пашка, не ломай голову,— посоветовал Молохов, объезжая на «Мазде» менее проворных попутчиков.— Я и сам в растерянности, зачем это всё понадобилось Филиппу и его братии. И этот нелепый день рожденья, и тут же траур, и фамильное кладбище, и стена эта...
—Что, если они отдают своих адептов в жертву?— будто не слыша его, продолжал Володарёв тихие рассуждения, уткнувшись взглядом в лобовое стекло.
—Не-а, маловероятно. Скорее они хоронили его как врага...
—Это точно жертвоприношение,— настаивал Павел.— Ведь ты говорил, что его стали замуровывать к тем рукам. Ну да, всё сходится!
—Думаешь, стали бы все они дожидаться такой же печальной участи?— усмехнулся Александр.— Они, конечно, ненормальные, но не настолько, чтобы по очереди погибать от демона и завещать ему своё тело... Даже мы с тобой на это едва ли согласимся.
—Не скажи,— возразил студент, перед глазами у которого продолжала стоять картина обляпанного кровавыми ладонями окна.— Если они рьяно почитают этого демона, слепо повинуются его воле, то давно могли уже потерять рассудок и готовы на всё, что потребует от них верховный жрец или кто у них там главный...
—Паш, ну откуда такие мысли?— поморщился приятель.— Ведь мы ещё не знаем, что вообще за направленность у этой группы, какие цели они преследуют.
—Не было бы поздно, когда узнаем-то...
При свете восходящего солнца местность в районе Западного шоссе начисто сменила вид, и Молохов начал сбавлять темп, вертеться по сторонам, пару раз останавливался с откровенным сомнением на лице. Потом друзья изучали дорожную карту и спорили. Павлу казалось, что они уже проехали нужный поворот. Саша же утверждал, что, наоборот, тот находился где-то впереди, куда, собственно, и направилась «Мазда» после вынужденной паузы. Прокатившись до незнакомой деревеньки Сопочка, парни вновь засели за карту. Время приближалось к обеду, машин на трассе прибавлялось, небо окончательно просветлело, а рыбацкого посёлочка вдоль реки так и не было. У Володарёва возникло смутное подозрение, что его другу приснились-таки все эти кошмары.
Пришлось вернуться в город, где парни покружили возле дачных посёлков, ведь Венера говорила, что селение перед островом в последние годы переделывали под нужды дачников. Саша стал расспрашивать попутчиков. Странно, но никто из них не слышал про имение Гординских, которое занимало большой остров на реке.
—Значит, приснилось,— констатировал Володарёв, любуясь видом на широкий разлив реки.
Саша был озадачен, уткнувшись лицом в руль. Он вспомнил почти весь маршрут, проделанный с соблазнительной Винес от главной автострады до моста. Только вот где именно девица приказала свернуть, в памяти почему-то не отпечаталось.
—Не нравится мне вся эта ситуёвина,— запаниковал Паша.— Не может поместье таких размеров просто исчезнуть. И ведь Диана о нём тоже что-то говорила, утверждала, что её тётя там дачный участок держит...
—Пошли,— вдруг засобирался куда-то Молохов и без объяснений выбрался наружу, накинув джинсовую куртку.
Он спустился на берег. Юному товарищу только и оставалось, что следовать за ним.
—Если дорога туда пропала или её кто-то хорошо замаскировал, то уж целый остров они скрыть не сумеют,— оправдал свои действия Александр, достав сигарету.— Пройдёмся, посмотрим, подышим свежим воздухом.
Берег тянулся по прямой, временами преграждая путь непролазными кустарниками. Иногда попадались задние дворы элитных коттеджей, которые так же мешали пройти вдоль реки. Обнаглевшие «новые русские» обносили прибрежный участок своих владений высоким забором, за которым беззаботно отдыхали их праздные детки. Невзирая на прохладный день, они играли в пляжный волейбол, купались, пели под караоке, слушали музыку. В воскресенье Паша тоже предпочёл бы нечто в таком духе, но был вынужден плестись за чудаковатым другом, марая любимые чёрные джинсы и лакированные туфли в песочной грязи.
Наконец береговая линия повернула вправо. Стали появляться и первые островки, а на отдельных из них даже проглядывались какие-то строения. Далее раскинулся небольшой порт, но сегодня он пустовал. По реке то и дело с дребезжанием проплывали моторные лодки, а один раз попалась длинная баржа с кучей какого-то хлама на борту. Ещё дальше берег зарастал красноталом, а почва под ногами плавно сменилась болотом. Деревья здесь упирались в самое небо, примыкали друг к другу плотной стеной и скрывали то, что находилось со стороны воды. Наконец, Молохов, взобравшись на очередной пригорок, радостно воздел руки. Рыбацкий посёлочек был найден.
Усадьба Гординских чернела над ним своими таинственными соснами-великанами. Лёгкая дымка продолжала пеленать остров. Стрелка на часах показывала почти полдень, и Павел понял, что порядочно устал от этой пешей прогулки. Александр внимательно изучил ленточку дороги, взбиравшуюся на холм, за которым и пролегала основная трасса. Никакой маскировки там не наблюдалось. Как же они тогда умудрились пропустить этот поворот?
Сам бывший рыбацкий посёлок тосковал без прохожих, хотя в сентябре на дачах имелось полно работы и люди с трепетом тратили воскресные дни на подготовку своих загородных «фазенд» к зиме. Венера не обманула, здесь практически не осталось жилых домов. Одноэтажные сооружения были однотипными и непримечательными. Участки для занятия садоводством поделены поровну. Кое-где глаз натыкался на старенькие машины или крадущуюся под кустом кошку. Но, в целом, посёлок выглядел безжизненным.
Друзья-сатанисты дошли до моста и обменялись мнениями о его размерах. Уже отсюда было понятно, что ворота поместья закрыты, а в глубине двора царит полнейший покой. Но это не остановило ребят. Пятёрка диких уток плавали невдалеке от берега, недовольно крякая в сторону незваных посетителей. Молохов улыбнулся, вспомнив, как вчера едва не придавил одну из них, и дотронулся до решёток. В углу кто-то громко захихикал, напугав парней, и к ним вылетел крупный селезень.
—Глупая птица!— хотел пнуть его взбешённый Володарёв, но Саша вовремя остановил приятеля.