Ламбрант
Шрифт:
—Вот и он, Кабал,— представила парня счастливая Венера,— а это Алек... то есть, извини, лучше зови его Сашей...
Кабал протянул ладонь, и Александр неуверенно пожал её, всё ещё недоумевая по поводу его внезапного появления. Можно было возмутиться, спросить загадочную девушку, откуда он взялся и что всё это означает, однако любопытство изучить поместье Гординских преодолевало злость.
В холле, как и на улице, разливался кромешный мрак. Венера включила свой фонарик. Никто не удосужился выставить тут охранника или швейцара. Вообще, казалось странным, что Винес со своими знакомыми столь свободно вошла внутрь, не предъявляя никому никаких пригласительных. Если вечеринка считалась только для «своих», то
—Это ещё так, коридорная часть,— нахваливала Винес усадьбу, не особо спеша присоединиться к тем, кто веселился за высокими дверьми.
Две из них вели в правое крыло, две в левое, а две расположились напротив входа и обе были раскрыты нараспашку, обнажая темноту заднего двора.
—Чую, вас тут собралось немало,— предположил Молохов, осматривая высокий узорчатый потолок, посередине которого висела круглая люстра с переливающимися стеклянными украшениями.
—Сегодня у кого-то день рождения,— сообщила «богиня».
—У Веркуна,— пробасил Кабал, похлопывая рукой по длиннополому кожаному плащу. Куда он дел свою эксклюзивную куртку с металлом, оставалось лишь догадываться.
—Ой, вот это да,— удивилась Венера.— Я же без подарка, совсем вылетело из головы. Ну да не беда, попрошу девочек помочь, организуем для него наш фирменный танец. Хотя они уже пьяные, наверно...
С этими словами она открыла ближайшую дверь, и её обдало ультрафиолетовыми лучами. Приплясывающие поблизости парни громко поприветствовали подругу, которая с застывшей на лице улыбкой поманила за собой Кабала и Молохова. Те недружелюбно переглянулись и вошли следом за ней в пространство музыки и света.
Первое, что бросилось в глаза, это небольшая арена, охваченная красными огнями софитов. В этот момент она пустовала, но вокруг неё покачивалось несколько танцующих пар. Здесь было сильно накурено и даже образовалась дымовая завеса. В зале находилось где-то три десятка человек, причём большинство из них попрятались по углам в креслах и на диванах. Имелся тут и свой бар, за которым орудовала обнажённая девица в белой ермолке. Правда, особо засматриваться Саша не стал, перекинув внимание на двух юнцов, которые за диджейской установкой создавали какую-то музыку. Венера попеременно целовалась почти со всеми в знак приветствия. Кабал же оставался молчаливым, и Молохов ощущал на себе его неприязненный взгляд. В иной ситуации он бы давно вывел этого субъекта куда-нибудь в туалет и наподдавал бы ему кулаком по его звериной морде. Удерживала от этих неразумных действий лишь цель визита сюда. Что-то здесь было не чисто, и надо выяснить, что.
Среди гостей наблюдались представители разных возрастов и социальных статусов. Здесь отдыхала и «золотая» молодёжь, и седовласые мужчины. Юные барышни предавались пляскам, громко смеялись, обнимались, а некоторые, не в силах скрыть чувства, раздевали себя в приватном танце и целовали друг друга. Многие с интересом следили за подобными выходками, а вот чопорные дамы, которым можно было дать чуть за сорок, с омерзением кривили губы, сидя в глубине зала с бокалами согревающего вина. Не слишком обеспеченные молодые люди, как мышки, жались по углам с пивными банками. Уж больно разношёрстная публика, подумал Молохов, следуя за Венерой, которая попутно знакомила его с местными обитателями. Изображая радость, парень кивал и улыбался в знак почтения, но краем глаза продолжал обследовать необычную обстановку.
Всех этих господ явно что-то объединяет, и Саша начал строить версии. Во-первых, невзирая на облик, все носили тёмные одежды, словно пришли на поминки или даже похороны. Во-вторых, у всех не наблюдалось золотых украшений, что невольно наталкивало на прежнюю мысль о дьяволопоклонниках. В-третьих, жанр музыки, звучащей в зале. Тут играли миксы исключительно на готические темы. Возможно, здесь проходила встреча общества готов. Тогда бы всё встало на свои места. Но готы предпочитают мрачные макияжи, украшают себя цепями, ошейниками и вообще очень оригинально выглядят. А здешняя публика совсем не такая. В-четвёртых, удалённость сей вечеринки от города. Саша запомнил показания километража, «Мазда» увезла его на добрых 20 км от областной столицы.
Музыка внезапно стихла, свет перестал мигать, и гости вскочили со своих мест, дружно повернувшись к дверям, через которые несколько минут назад вошли Молохов и его странная компашка. На пороге застыла нечеловеческая фигура. Вернее это был, конечно же, человек, только слишком высокий и тощий, даже чересчур тощий. Единственный, кто двинулся навстречу уродливому посетителю, был Кабал.
—Это Филипп,— прошептала Венера, вновь тронув Сашу за его платиновую пентаграмму, как если бы пытаясь сорвать её с груди,— он сейчас поприветствует нас.
—В этот скорбный вечер,— начал Филипп, почему-то не решаясь пройти дальше дверного проёма,— мне ещё отраднее видеть вас. Моё сердце переполнено счастьем, оттого что вы не покидаете меня после случившейся беды. Естественно, среди вас есть те, кому непонятны наши традиции и кому мы кажемся ещё не совсем здоровыми людьми. Но осталось всего полчаса, и я хотел бы напомнить моим дорогим гостям, что ровно после полуночи все обязаны принять участие в траурной церемонии.
—Его уже привезли, достопочтенный?— поинтересовалась одна из тех зрелых дамочек, зажав в ладонях чёрный веер.
—Тело готовят к погребению,— едва сдерживая слёзы, ответил Фил и ещё раз обвёл туманным взглядом всех присутствующих.
Сквозь дымку Молохов худо-бедно изучил странный облик смотрителя поместья. Глазки уродца были маленькими, их с трудом удалось приметить на его такой же нестандартно продолговатой голове с торчащими вверх рыжими волосиками, заплетёнными в узорчатые косички. В плане одежды вообще всё осталось непонятным. В первую минуту Саше почудилось, будто на нем висит зелёное платье с перьями. Пока тот толкал речь о какой-то скорби и трауре, зрение сатаниста выдало новый мираж — пышный плащ и широкие брюки. А уж под конец показалось, словно хозяин имения одет во фрак. Перед тем, как удалиться, Филипп одёрнул длинный рукав, открывая абсолютно тощие серые ноги. Разглядеть его получше Молохов не успел, и громоздкие двери закрылись, будто бы сами собой.
—Он сегодня немного не в себе,— прокомментировала Винес, вовсю поглаживая грудь парня, озадаченного внешностью смотрителя.— Я забыла тебе сказать, у нас тут небольшое горе, умер один из членов местной тусы...
—Я не совсем разобрал... Этот твой Фил, он говорил про какую-то церемонию?— унимая лёгкое волнение, переспросил Молохов.
—Да,— кивнула красавица.— Извини, мне нужно поздравить Веркуна. Ты можешь понаблюдать за моим выступлением. Уверена, тебе понравится.
Напоследок «богиня» поцеловала его в румяную щеку и быстро пропала из виду. Саша остался один среди незнакомых ему людей. Хотя нет, ещё был Кабал, который потягивал пиво и беседовал с таким же звероподобным типом. Несколько шальных девиц продолжали ласкаться у арены, пары заходились в танце, сексапильная барменша играла рюмками и протирала их вафельным полотенцем. Молохов решил сохранить ясность сознания и предпочёл не брать ничего из спиртного. К тому же на него продолжал снотворно действовать испробованный в «Devilry» джин, а в столь необычном окружении надо быть на чеку.