Lamennto
Шрифт:
– Так может, с ней и отпразднуешь свой триумфальный отъезд?
– грубо бросил Макс.
– Думаю, тебе с ней будет куда веселее, чем со мнoй.
– Максим! – воскликнула она, но Миронов сбросил вызов и раздраженно швырнул телефон на стол. Тяжело опустившись в кожаное кресло, он расслабил галстук и прижал пальцы к пульсирующим векам. Голова гудела от боли и ерадужных мыслей. Нельзя возвращаться домой в таком состоянии. Это плохо кончится.
И, возможно, своим желанием уберечь Леру от своего крутого нрава и избежать беды он сделал только хуже.
Миронов не поехал домой сразу после окончания рабочего дня, а отправился с Вадимом в бар на Кутузовском проспекте, чтобы отвлечься и выпустить пар. Он не употреблял алкоголь черт знает сколько времени. И не только потому, что после случая, когда его три дня с травмой головы продержали на холоде, врачи запретили спиртное даже в минимальных дозировках. Он и сам не испытывал никакого желания снова ощутить помутнение рассудка, а потом тяжелое утреннее похмелье. И сейчас не собирался. Но на душе было настолько тошно, что он не удержался и выпил сто грамм «Джека Дениелса», а потом еще. Вадим наблюдал за ним осуждающим взглядом и старался не лезть с вопросами, прекрасно зная, чем это может закончиться.
– Не смотри на меня, как на отъявленного подонка, – хмуро бросил Миронов, опрокидывая в себя еще одну порцию виски.
– Нужен ты мне, - небрежно повел плечами Казанцев, откидываясь на спинку стула и подмигивая яркой брюнетке за столиком напротив. – Вон,тут экземпляры посимпатичнее будут, – ухмыльнувшись, добавил Вадим. – И точно поприятнее в общении.
– У тебя каждый день новый экземпляр, – проведя рукой по взъерошенным волосам, устало произнес Макс, бегло скользнув взглядом по девицам за соседним столиком, которые явно не прочь пересесть к ним. Достал из пачки сигарету и закурил, выпуская сизые клубы дыма.
– Завидуешь?
– спросил Вадик, тоже потянувшись за сигаретой.
– Было бы чему. Что я, баб не видел, что ли?
– Миронов плеснул себе еще.
– Выбрал бы одну уже. Мало ли заразы всякой.
– Обижаешь, – усмехнулся Вадик.
– Я не только за количество, но и за качество.
– Ну да, ну да. Вон, у тебя Марина – качество супер. Этому дала, этому дала,и вот этому тоже.
– Да врет она все. Пятьдесят процентов из того, что говорит Смирнова, можешь смело вычеркивать.
– то я ее слушаю. Это она Лере поет, а не мне. Я один раз только краем уха услышал, как она отпуск провела. Хватило.
– Не наше это дело, Макс. На тебя вообще не похоже. Баб обсуждать. Ты напился уже, что ли?
– Меня раздражает, что она сейчас моей жене плетет всякую херь в уши, пока я тут сижу. Не было ее,и жили спокойно.
– Нашел виноватую. Я вот наблюдаю за тобой давно. Знаешь, Миронов, у тебя странная тенденция. Всех, кто к вам с Лерой приближается ближе, чем на десять метров, выставлять крайними в ваших же проблемах.
– Это ты,
– Ничего подобного, - возразил Вадим.
– Начнем с твоих родителей. Они на спектакли к ней ходили? Ходили, а ты возмущался : Какого хера они Леру поощряют. В гости приехали, - какого лешего, у вас планы были. Уже молчу про ее мать и брата. Их ты вообще во враги народа записал. Мне тоже лучше не заикаться о твоей жене. Марина – ее единственная подруга,и та тоже не угодила. Ты чего сам-то хочешь, Макс? На край света, необитаемый остров? Так сейчас это не проблема. Купи и позови. Может, поедет. Я давно смирился с тем, что вы оба с головой не дружите. Может, рай в шалаше – это для вас как раз.
– Иди ты, Казанцев, – беззлобно махнул рукой Миронов, даже не обидевшись. А на что обижаться? Вадик прав. Так и есть. Каждого, кто на территорию, которую Макс очертил как собственную, вступает, автоматически под расстрел попадает. Видимо, есть в нем немало от родителей, которые сидят в своей квартире, как в крепости, и никого им не надо. Вдвоём счастливы. Дерутся, любят друг друга. Все довольны. Ни дети не нужны, ни внуки.
А ему нужны? Дети? Черт, никогда об этом не думал. А, может, стоило. Бросила бы Лера свой театр, если бы он ей ребеночка сделал?
Бл*дь, самому тошно стало от зашкаливающего эгоизма своих мыслей. Нельзя так. Дети, они не орудие, не способ удержать, не виноваты в заморочках взрослых, они в любви, долгожданными рождаться должны. А не так, спонтанно, по прихоти.
– Уезжает она, Вадим. Надолго, - выдохнул тяжело, выпустив струю дыма прямо в лицо друга. Тот поморщился, руками смог разогнал.
– Отличный ты повод выпить нашел, - отозвался Казанцев.
– Уедет. Вернётся. Порадуйся за нее. Мечта сбылась.
– Не могу я радоваться. Не место ей там. Ладно, провинциальный небольшой театр. Играла бы себе маленькие роли. Как хобби. Я не против. Но ей же слава нужна,известность. А знаешь, чем за нее платят, за славу, за успех?
– Ты насчет своей жены можешь не волноваться. Любит она тебя, идиота.
– Любит, говоришь, - горькo усмехнулся Миронов. – Любила бы, не уехала.
– Ты не прав сейчас, - заявил Вадик.
– Всегда я не прав, - тряхнул головой Максим.
– Это ревность и собственнические чувства. Подумай о Лере. О том, сколько она шла к успеху.
– Зачем он ей?
– ожесточенно спросил Миронов.
– Она же дальше идти захочет. Говоришь, не о чем беспокоиться. Ошибаешься. Она, может, и не такая, как остальные, кто за роль, за протекцию на все пойдет. Но ситуации разные бывают. Могут же и не спросить. Она одна там будет. И защитить некому.
– Тут соглашусь, – задумчиво кивнул Вадик. – Театральные нравы, все эти зажравшиеся режиссеры, продюсеры. Для них новая актриса – это так, легкая добыча. Лера у тебя не то, чтобы наивная – она ранимая такая. В добро верит. Плохого от людей не ждет. Ты потому и вцепился в нее. В ней как раз есть все, чего в тебе не хватает.