Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся
Шрифт:
Взгляд у этих глаз был тупой и такой… плотоядный, что ли.
Ну, да, это был именно он, Белут-Нага-Лаут, морской дракон внешнего рейда, нависал прямо над лодкой и, похоже, с удовлетворением прикидывал, с какого конца нас удобнее начинать есть.
Да чтоб вас всех!
Зеленое пламя мерцало меж рядами его клиновидных зубов.
Тям долбанул ладонью по здоровенной красной кнопке на пульте перед штурвалом, а другой рукой дернул. рычаг скорости на себя, лодка с места рванула вперед, выбросив морду дракона шесть дымовых шашек.
— Сука-а, — в восхищении прошептал я, увидев, как бесконечно огромное серебристое как у селедки тело медленно и величаво струится из красного дыма, выброшенных шашками, прямо в оставленную нам кильватерную волну. — Какой же он огромный!
— Эт точно! — прокричал Тям сквозь бьющий в лицо ветер, закручивая штурвал вправо. — И он, скотина, еще и быстрый!
Лодка легла на другой курс, и тут же оттуда, где мы как раз должны были бы быть, вылетел дракон в мощном фонтане воды. Нас засыпало падающей с неба соленой водой.
Реально быстрый.
— Надо уйти на мелководье! — прорал Тям. — Там ему негде развернуться! Самое время, золотой мальчик, вытащить из кармана какую-нибудь семейную реликвию и охренячить его по башке до полного изумления!
Я даже не обиделся на «золотого мальчика», потому что момент и впрямь был именно тот самый.
Вот только никакой реликвии у меня за душой не было. За душой у меня полтора шаоданя разного цвета и неустойчивых свойств, и все. Я даже толком не научился переключаться между цветами. И, мне кажется, бить дракона кулаком в зубы — не самая светлая идея в сложившейся ситуевине.
Но я все равно начал перекачивать ци из даньтяня, полного до сияния после тарелки бабулиной золотой лапши, в шадоань, зажженный в правом кулаке.
Охренячить не охренячу, но оружие последнего шанса у меня будет…
Мы мчались к берегу, разбивая носом лодки волны, пришлось присесть до уровня борта, чтобы не промокнуть насквозь.
Мы явно проигрывали эту гонку. Дракон явно и неотвратимо нагонял.
Бить его нельзя, но бить надо. И чем? И как?
Да, блин! Что делать-то! Или… Я же могу ударить и не самого дракона.
В памяти пролетела помятая машина, подброшенная в переулке могучим пинком Лангхо. Мне бы сейчас что-то такое же!
— Тям! — выкрикнул я. — Есть, что кинуть в него? Что-нибудь тяжелое!
— Бочка! — выкрикнул Тям. — Бочка на корме!
Я побежал на корму по настилу на дне качающейся лодки и увидел ржавую железную бочку, примотанную цепью к одному из столбов навеса.
Я спешно начал отматывать цепь, но было уже поздно, сбоку за бортом из воды показалась огромная голова и сферический желейный глаз размером с ворота гаража сфокусировался на мне.
Сука! Я от испуга выбросил в шаодань кулака всю ци заряженного даньтяня и всадил кулак в бочку.
Бах!
Бля-я-а-а!
Кажется, я руку сломал…
Но, бочка унеслась в полет, сорвавшись с цепи и с оглушительным чмоком влетела прямо в зрачок огромного глаза как в центр огромной мишени!
Глаз мгновенно захлопнулся чешуйчатым веком. А потом и голова как-то быстро отстала. Все, вот он, дракон, далеко позади, терятся в полном изумлении. Даже как будто уменьшился в размерах. А вот и молчаливо исчез среди волн совсем.
Я напряженно всматривался в волны. А вон, вижу, по следу на воде, дракон пошел на разворот к открытому морю.
А вода вокруг лодки из темной глубины быстро окрасилось в яркую лазурь мелководья. Мы выбрались.
Я ощупал костяшки пальцев. Не, вроде ни одной не сломал.
— Вот же, блин, — проговорил Тям отирая пот со лба. — Еле ушли…
— А что было в бочке? — спросил я потирая ушибленный кулак.
Тям невесело усмехнулся:
— Мое цыганское счастье.
Я немного подумал и сказал:
— Не понял.
Тям вздохнул и добавил:
— Мой выкуп за Пераварти.
— Там золото, что ли, было?!
Капитан яхты некоторое время колебался, но ответил:
— Не, кое-что потяжелее.
Интересненько! А, что у нас тяжелее золота? Свинец, разве что. И нафига на лодке бочка полная свинца? В таких же, вроде, отходы атомной промышленности в океан сбрасываются?
Гм! Опа…
Ну, не плутоний же там был, пополам с ураном, верно же?
Размышляя, не следует ли мне обратится в самое ближайшее время к радиологу, я проговорил:
— А родители Пераварти случайно с атомной… энергетикой не связаны?
Дурацкий вопрос, я сам понимаю.
— Нет, — засмеялся Тям. — Но они знают людей, которые знают других людей, и вот уже они…
Да блин! Так, это у нас тут контрабанда технологических отходов в полный рост? А может, еще и нелегальное их захоронение? Или, ведь для кого-то это отходы, а для кого-то и топливо. Для замкнутого цикла, например. Кто знает, какие ещё страны за моё отсутствие освоили эту технологию — внешний мир за шесть лет безнадёжно поменялся.
— Вот блин, — прошептал я.
Чем дальше, тем сложнее все. Что-то какие-то совсем оглушительные перспективы вырисовываются. Можно и не совладать с последствиями-то. Такие дела незаметно не делаются. Стопудово тут у очень серьезных ребят есть подвязки, а я в это дело обеими ногам влез. Как выбираться-то буду? Палевно!
— Вот блин! — не удержался я, снова во весь голос.
— Да ладно, — как-то очень легкомысленно взмахнул Тям татуированной рукой. — Там таких еще много. Ты, главное, дракона ушатай.