Ларец Марии Медичи(ил. И.Ильинского 1972)
Шрифт:
– Это очень важно! Очень. Правда всегда важна, Женевьева Александровна, и для всех важна. Поверьте, мне неприятно говорить вам это. Но положение достаточно серьезно… Я хочу официально привлечь вас в качестве свидетеля и задать в этой связи несколько вопросов. – Он вынул чистый бланк. – Овчинникова Женевьева Александровна, год рождения?
– Тысяча девятьсот тридцать девятый.
– Адрес?
– Москва, Ленинский проспект, сорок семь, квартира шестнадцать.
– Место работы?
– Агентство «Интурист».
– Подпишите, пожалуйста,
Она подписала.
– Вы давно знакомы с Михайловым Виктором Михайловичем?
– Давно… Скоро два года. – И, словно предупреждая новый вопрос, добавила: – Он близкий мне человек.
– Вы осведомлены о характере его доходов?
– Что вы имеете в виду?
– Торговлю иконами.
– Он коллекционер, товарищ Люсин, а коллекционеры постоянно что-то выменивают, продают, покупают, но это не является для них заработком, поверьте! Я хорошо знаю Виктора и думаю, что этот случай единственный. Я сама уговорила его рассказать вам всю правду. Да мне и не пришлось его особенно уговаривать. Если бы не этот ваш приезд… он бы сам пришел к вам…
– Охотно верю. После нашего с ним знакомства в гостинице «Россия», безусловно, следовало прийти к такому решению. Но до этого! Вы помните, что было до?.. Вы как раз сидели у меня, когда мне позвонили, что какой-то человек спрашивает иностранца. Вспоминаете? Я сам вам могу сказать, к каким выводам пришли вы с Михайловым, так сказать, по первому варианту. Вы решили умолчать, а если удастся, даже запутать следствие, потому что были уверены в собственной безопасности. Надеялись, что мы не узнаем, откуда эта икона.
– Это не так, – все еще глядя прямо ему в глаза, покачала она головой. – Допускаю, хотя на самом деле все обстояло не так просто, но допускаю, что в отношении меня ваши обвинения справедливы. Но он здесь совершенно не виноват! Совершенно! Мы же не сговаривались с ним. Понимаете? Мы вообще не виделись до того случая в гостинице. Иначе зачем было ему приходить туда? Специально, чтоб навести вас на след?
«Совершенно резонно! Ах я дурак!.. – Люсин был раздосадован тем, что позволил себе увлечься и выпустил из рук нить допроса. – Непростительно! Надо немедленно что-то придумать, иначе инициатива будет потеряна, и мое эффектное появление пойдет насмарку».
– К этому я и хотел вас подвести, – улыбнулся он. – Как вы думаете, зачем он пришел в гостиницу?
«Господи, что это сегодня со мной?! Я же забыл задать этот вопрос ему! Не напомни она – я бы вообще, наверное, выпустил это из виду! Во килька какая…»
– Виктор рассказывал мне, что иностранец очень интересовался старинной мебелью, – он действительно интересовался, спрашивал, нет ли у кого знакомых торговцев. Конечно, он имел в виду не торговцев, а таких, как Виктор, коллекционеров… Виктор пообещал разузнать, разузнал, конечно, и, одним словом, нашел такого старичка. С этим и пришел он в гостиницу, чтобы отвести иностранца к старичку или же дать его адрес. Ясно?
– В общих чертах… А незаконность, неэтичность подобных операций его не смущали?
– Он, товарищ Люсин, – я о Викторе говорю – несколько не от мира сего. Мне кажется, что он видел в этом человеке не столько иностранца, сколько коллекционера. Понимаете?
– Нет, – жестко ответил он. – Этого я понять не могу… Кстати, этот изысканный, прекрасно говорящий по-русски джентльмен в недавнем прошлом был судим на своей родине как фашистский прихвостень… Это, так сказать, для общего сведения.
– Ой! – Она прижала ладони к щекам.
– Почему Михайлов просто не позвонил по телефону?
– Не знаю. Это уж вы у него спросите. Может, близко в этот момент находился, а может, номер забыл…
– Значит, вы говорите, что с того момента, как увидели икону, до того, как Михайлов пришел в гостиницу, вы не виделись с ним?
– Ну конечно!
– Почему? Разве не естественней было бы предупредить друга о грозящей ему опасности? Или, скажем, потребовать у него объяснений? Ведь вы же не знали, что он собирался продать икону?
– Не знала. Но…
– Вот видите! Но вы почему-то предпочли выжидать. Почему?
– Я тут же поехала к Виктору – у него, к сожалению, нет телефона, – но не застала его дома.
– Во сколько это было?
– Не помню точно… Вечером, возможно, часов около семи.
«Он сказал, что принимал в это время попа…»
– Соседа тоже не оказалось?
– Нет, он был дома. Он сказал, что Виктор пошел провожать какого-то священника. Я не стала ждать – ведь поди знай, что он отправится завтра в гостиницу! – и поехала домой. Утром была занята на работе, меня постоянно куда-то вызывали, минуты на месте посидеть не пришлось, потом была встреча с вами.
– На которой вы сделали все, чтобы запутать истину.
– Да. Но он об этом не мог знать…
– Почему вы не попросили Льва Минеевича передать Виктору, что он вам очень нужен?
– Я попросила.
«Прекрасно! Это легко проверить».
– А он?
– Обещал передать. Но Виктор вернулся в тот день поздно, старик уже спал, а утром, наверное, забыл… Если бы я только знала, что у нас так мало времени! Но кто мог подумать, что вы так быстро…
– Да, я понимаю вас, – кивнул Люсин, – не приди тогда Виктор в гостиницу – вы бы успели обо всем договориться и истина никогда бы не выплыла наружу. Так?
Она молча кивнула. Красиво очерченные нервные ноздри ее дрогнули, словно она вот-вот собиралась расплакаться.
– Я не думала, что все так серьезно… Мне казалось, что погоня за этой иконой только собьет вас с правильного пути. Иначе бы я все вам рассказала еще в тот раз, честное слово! Я-то ведь знала, что Виктор не имеет никакого отношения к этому исчезновению.
– Как иностранец познакомился с Михайловым?
– В комиссионном магазине, случайно.
– Расскажите, пожалуйста, подробней.