Ларец с опасным сюрпризом
Шрифт:
Кучер, прохаживаясь подле экипажа, что-то бормотал себе под нос и курил длинную самокрутку. Заметив пассажирку, выглядевшую невероятно взволнованной, подался навстречу.
– Как вы, сударыня? Может…
– Едем, – перебила княгиня Раевская. – И побыстрее!
– Как скажете, – охотно отозвался кучер. – Довезу с ветерком! – пообещал он, взбираясь на козлы.
Громко захлопнулась дверца кареты. Рессоры тонко скрипнули, и дутые колеса, примяв выпавший снег, заколесили прочь от Большого Петровского моста.
Княгиня Раевская прильнула
Глава 14
Враг народа, или Княгиня Раевская
1918 год, ноябрь
Анастасия сошла с трамвая и скорым шагом направилась в сторону дома. Фонари, тускло горевшие, едва освещали дорогу. Улицы выглядели безлюдными – накативший сумрак растворял в узких и кривых улочках Арбата все живое. Встречались лишь отдельные пешеходы, явно спешащие. Уже при подходе к дому ей повстречались два красноармейца с карабинами за плечами. Один из них, тот, что был помоложе, откровенно засмотрелся на ее ладную фигуру, и Раевская внутренне поежилась, опасаясь, что он может отправиться следом. Однако обошлось. Его товарищ, не столь увлекающийся, произнес что-то неодобрительно и, подправив сползающее с плеч оружие, зашагал дальше.
Неподалеку от Староконюшенного переулка ей навстречу вышел молодой человек с тонкими щеголеватыми усами. На нем была черная кожаная куртка, поверх которой на ремне через правое плечо висел огромный пистолет в деревянной кобуре. От холодного изучающего взгляда сделалось немного не по себе.
– Гражданочка, вас проводить? – неожиданно поинтересовался мужчина, когда она поравнялась. – А то в такое время много всякого сброда шастает.
– Благодарю вас, я как-нибудь сама доберусь, – ответила Анастасия, прибавляя шаг.
Похоже, что мужчина никуда не торопился. Остановившись, он вытянул из портсигара папиросу, тщательно ее простучал, а потом небрежно сунул в уголок рта.
Переходя улицу, Раевская посмотрела в его сторону и натолкнулась на пронзительный изучающий взгляд. Облегчение почувствовала только тогда, когда свернула в переулок. Княгиня невольно поругала себя за малодушие: все эти поздние визиты могут вылиться во что-нибудь очень скверное.
Дверь на короткий стук открыла тетя Глафира, младшая сестра отца.
– Ну, где же ты пропадаешь? Мы все переволновались! Ты же знаешь, что сейчас творится на улице… Это просто какой-то ужас!
– На улице все тихо, – не очень убедительно произнесла Анастасия.
– Так я тебе и поверила! Ты же знаешь, что я за тебя очень переживаю. Ты мне как дочь.
В восьмилетнем возрасте Анастасия осталась круглой сиротой, сначала от удара скончался отец, еще совсем молодой мужчина, а за ним через год, растаяв, как восковая свеча, ушла и мать.
– Правда, тетя.
– Она мне говорит,
Анастасия тотчас представила высокого седого представительного мужчину. По семейным преданиям, когда-то он пытался ухаживать за маман.
– Конечно, я видела его совсем недавно…
– Больше не увидишь, – обрубила тетка. – Вчера какие-то солдаты затоптали его до смерти. Это у них называется самосуд, и никто не несет за это ответственности… Бог ты мой, здесь просто невозможно стало жить! А знаешь зубного врача Аристарха Глебова?
– Его тоже убили? – невольно ахнула Анастасия, вспомнив добродушного невысокого Аристарха Ксенофонтовича. Он всегда был настолько разговорчив, что мог заговорить самую острую зубную боль.
– Господь с тобой, – произнесла тетка. – Но ему тоже очень досталось. Ты представляешь, в его комнату пришли чекисты и изъяли все его золото! Бедный старик разорен и не знает, что делать! Если бы у него был револьвер, он наверняка застрелился бы.
– Надо жаловаться, – пожала плечами Анастасия.
– Ха-ха! – делано рассмеялась тетя Глафира. – Кому же ты предлагаешь жаловаться? Этому Ленину? Немецкому шпиону? Я как-то слышала его выступление, представь себе, он говорит, что богатые и жулики – две стороны одной медали. И ведь ни слова о том, что все имущество было накоплено многими поколениями! И все эти бесчинства они называют «красным террором»… Все это якобы в ответ на «белый террор». Только вот я никакого «белого террора» в глаза не видела, зато «красным» переполнены все улицы и переулки. Так что на улицу даже нос не покажешь… Вот я и сказала Аристарху Ксенофонтовичу, что пусть плюнет на все это золото. Будет жив, так еще наживет. Хорошо, что хоть сам уцелел, а то заарестовали бы, да и убили!
– Но ведь смертную казнь отменили.
– Не беспокойся, душенька, не сегодня так завтра введут. Сейчас только все об этом и говорят. Вот тогда и будет настоящий «красный террор», поверь мне! В буквальном смысле этого слова. Мы для них «классовые враги». В качестве наказания они лишают нас продовольственных карточек, выселяют из города, печатают наши фамилии в своих большевистских газетах как «врагов народа»… Попомни мое слово, дальше начнут расстреливать. Так что недолго ждать! Кстати, я и твою фамилию прочитала в «Губернских ведомостях».
– Не может быть! – невольно воскликнула Анастасия. – Я ведь ничего такого не делала.
– А ты думаешь, другие что-то делали? Все они – милейшие образованнейшие люди, а их называют «врагами народа»! Полюбуйся, если не веришь! – Тетка вытащила из сумочки газету и протянула ее Анастасии. – Твоя фамилия самая первая.
Княгиня взяла газету и, не веря своим глазам, прочитала:
«Комитет народной борьбы с контрреволюцией объявляет врагами народа, врагами социализма, врагами трудящихся: