Ласковое солнце, нежный бриз
Шрифт:
– Так как насчет кино? Я балет терпеть ненавижу.
Он воровато оглянулся на свою спутницу и слегка коснулся моей руки.
Анютин муж на сцене получил от его сиятельства орден и принялся прыгать от счастья. Я на секунду отвлеклась от его победного танца и с достоинством прошептала:
– Владик! Оставьте меня в покое!
Не нужна мне его гора мышц.
Неделька выдалась сумасшедшей. Мы с Джайлсом подписали договор о намерениях, и он отбыл в свою Америку. На прощанье высокопарно сказал: «Теперь ваша фирма выходит на новый виток развития». Пока никаких витков не наблюдалось. Обычная текучка. Английское посольство
Звонит телефон. Хорошо, что трубка лежит рядом – к аппарату я бы не потащилась.
– Настя? Это Владик.
– Какой Владик? – Клиентов с таким именем у нашей фирмы нет.
– Из Большого театра Владик. Вы обещали сходить со мной в кино.
Я не могу удержаться от усталого смеха:
– Да неужели?
– Ну правда, давайте сходим. Я и билеты уже купил. Завтра, на два часа дня. Вы как раз выспитесь…
– Откуда ты узнал мой телефон?
– Виктор дал.
Вик, ну и подлюга! Дает мой номер каким-то тренерам! Впрочем, он давно говорит, что мне пора замуж. Или хотя бы получить порцию, как он выражается, мужских витаминов.
А правда, когда я последний раз была в кино? В институте, наверно. И то на младших курсах. Сейчас развлечения другие. Ужин – там, казино – сям. И все время – с дедами. Когда я последний раз встречалась с кем-то младше полтинника?
– Хорошо, – вздыхаю я. И сама перед собой оправдываюсь: «Ну и пусть он халявщик. И жиголо. Зато молодой и красивый. И вежливый. А в ресторан я его не поведу. И покупать ему ничего не буду. Кино – и все тут. Может, по бутылочке пива выпьем в буфете…»
Владик явился, сгибаясь под тяжестью огромной корзинки с розами.
– Это вам, Настя. Поздравляю!
– С чем же?
Цветы меня впечатлили. Мы даже инспекторшам в налоговую и то носим букеты поскромнее.
– Как – с чем? Весна на улице! Красота, солнце. И вы такая красивая, солнечная!
– Стипендии хватило? – Я спускаю его с небес на землю.
– Какой стипендии? А, это, – он кивает на корзинку, – да, как раз. Вся стипуха и ушла. Только на пиво осталось.
Мы волочем цветы в мою машину. Потом покупаем пиво. До сеанса еще час времени.
– Ты же говорил, что начало в два?
– Соврал! – легко признается он. – Хотел поболтать немного. По бульвару пройтись. Вам свежий воздух нужен. – Владик внимательно смотрит мне в глаза.
Я тщательно накрасилась. Цвет лица изумительный. Но ненастоящий. Хорошая пудра плюс немного румян. А Владик пышет здоровьем. Конечно, его работенка в теннисном клубе явно попроще моей.
Он берет меня под руку:
– Вы всегда так работаете?
– В смысле?
– Ну, я вам домой столько раз звонил… И все время никто не отвечает. А после десяти я набирать стеснялся.
– Я прихожу только в одиннадцать. И вообще, Владик… называй меня
– А мне – двадцать пять! Идеальный, кстати, возраст. У меня мама на два года старше папы. И брат моложе своей жены.
Ого, мы уже говорим о совместной жизни!
Явно рано. Но идти об руку с ним мне нравится. Шаг у него легкий, осанка шикарная – я изо всех сил стараюсь тоже распрямить плечи. На бульваре легко и шумно. Озоруют подростки, старушечки прогуливают пуделей. Я мельком посматриваю на прохожих. Почти у всех в глазах отражаются весна и солнце. Все с нетерпением ждут отпусков, пляжей, дач. Кажется, только я думаю о том, что летом у нас на фирме постоянный аврал. Дети ездят на каникулы по всему миру, а я разрываюсь, чтобы за всем уследить.
– Нравится… тебе, – Владик поколебался, отказываясь от «выканья», – твоя работа? Ты заграничным образованием занимаешься? Ездишь, наверно, много?
– Сейчас уже не езжу. Некогда. Менеджеров отправляю, – честно признаюсь я.
В его глазах сверкает удивление.
– Есть возможность развеяться – и ты не едешь?
– Я буду шляться по заграницам – здесь на фирме бардак устроят. Да и потом какое там развлечение в этих разъездах. Не на экскурсии же! Школы посмотреть надо. С директорами пообщаться. С детьми поговорить. Больше ни на что времени не остается.
– А я люблю ездить, – честно говорит он.
– С кем ты ездишь? И куда? – не очень вежливо спрашиваю я. Интересно, признается, что за границу его вывозят богатые дамочки?
Владик немного смущается:
– Я езжу… на стажировки от института. Во всей Европе уже был. И в Штатах.
Так я и поверила тому, что в наших институтах еще остались заграничные стажировки! Владик явно врет. Спросить, что ли, его впрямую? Нет, зачем расстраивать. И самой расстраиваться. Ведь с ним легко и молодо. Когда в кино он берет меня за руку, я чувствую себя юной и глупой студенткой. Мне даже удается – на весь сеанс! – забыть о том, что в понедельник у нас налоговая проверка, а со вторника мы начинаем оформлять документы на летние каникулы.
А когда мы выходим из киношки, я даже начинаю завидовать тем, у кого нет ни собственной фирмы, ни денег…
Но я, конечно, никогда не променяю свое дело на симпатягу Владика. И не буду тратить на него деньги, которые можно вложить в развитие бизнеса. Или в собственную новую машину. Он, кажется, это понимает. Мы скомканно прощаемся. В машине удушающе пахнет его розами. Я спешно возвращаюсь домой. На автоответчике сообщение Джайлса: «Настя, дорогая. Через неделю, в пятницу, я буду в Лондоне. Мне очень надо с тобой поговорить. Ты не могла бы прилететь? Я заказал тебе номер в «Рице».
Рабочая неделя завертела и закрутила. Я напрочь забыла о встрече с Джайлсом. Опомнилась только в четверг – пришлось переплатить за билет вдвое. А вот про Владика иногда вспоминала. Особенно когда напротив меня в кабинете восседал очередной богатый папик. Папики были все на одно лицо: важный вид, шелковый галстук и руки в старческих пятнах. Я им кивала и улыбалась, а в глазах мелькал Владик. Его стройные ноги в джинсах. Юное беззащитное лицо. Глаза. Вечерами, возвращаясь домой, включала автоответчик. Он не звонил. «Понял, что со мной ничего не светит. Что халява не пройдет», – утешала себя я. И расстраивалась. Тянуло на философские мысли: «Зачем мне все это? Бесконечная работа, встречи, тусовки? Что будет дальше – когда мне исполнится сорок, пятьдесят, шестьдесят?»