Ласковый убийца
Шрифт:
Он отпустил поверженного противника и спросил его с иронией:
– Так ты что же, получается, Робин Гуд? Угоняешь у воров и бандитов дорогие машины?
– Вроде того, – угрюмо ответил парень, растирая ушибленное при падении плечо.
– Тогда давай знакомиться, – протянул ему руку Топорков. – Я – Стреляный.
– Тот самый? – недоверчиво спросил парень и прищурился.
– Тот самый, – подтвердил Топорков. – А почему тебя это удивляет?
– Да уж больно много о тебе всякого рассказывают, – парень пожал протянутую руку. – С трудом верится.
– Вот тебе
– Я – Француз, а мой друг, который вскрывал твой "Джип" – Корявый, – с достоинством представился парень.
– Откуда такие прозвища? – поинтересовался Валерий.
– Я Француз, потому что кудрявый, а он Корявый, потому что оспой в детстве болел, – пояснил парень.
– Все понятно, – Топорков рассмеялся. – А теперь отвези меня обратно, к моей машине.
– Давай ключи, – согласился Француз.
Топорков отдал ему ключи. Еще пара минут – и они были на месте.
– Вот что, – Стреляный обратился к Французу, – ты уж в следующий раз будь поаккуратнее. Не ровен час, пристрелит кто. Я ведь тоже мог, – он отвернул полу своего пиджака и показал кобуру.
– Да уж я понял, – вздохнул Француз. – Спасибо тебе…
– За что? – удивился Валерий.
– За то, что ты – человек. Настоящий человек, – в глазах у парня показались слезы.
Топорков хлопнул его по плечу:
– Ничего. Ты тоже старайся – и все у тебя получится, – он посмотрел на второго, Корявого. – Что-то очень долго лежит твой друг. Еще простудится. Подхватит простатит. Это просто, – столько искренней заботы и неподдельного участия слышалось в его словах, что Француз еще больше растрогался: это надо же – столько всего пережить на своем веку и остаться таким добрым и чистым человеком. Не каждый так сможет.
Повинуясь внезапно охватившему его чувству, Француз вырвал листок из записной книжки, быстро написал что-то и протянул Топоркову:
– На! Возьми! Если тебе когда-нибудь потребуется наша помощь, то в любое время, днем или ночью, позвони, и мы окажемся рядом. Для нас это будет огромная честь – хоть чем-нибудь быть тебе полезными.
– Хорошо! Спасибо, – Валерий положил бумажку в карман и направился к машине. Сел за руль, завел двигатель, аккуратно вырулил – так, чтобы случайно не наехать на неподвижно лежащее тело Корявого, и устремился в темноту, навстречу судьбе.
"Эх! Такие ребята пропадают! Можно сказать, на дороге валяются," – с досадой подумал Стреляный и на глаза ему навернулись слезы. "Ведь золотые ребята! Что же с ними будет дальше?!"
Он нажал на педаль, и машина понеслась по ночной Москве, разбрызгивая ярко освещенные лужи.
А Француз стоял и долго, долго глядел ему вслед. "Главное в жизни – это быть человеком", – вот какой простой и в то же время очень нелегкий урок преподал ему сегодня этот молодой мужчина, высокий блондин с правильными чертами лица, верный сын Отечества Валерий Топорков.
Несмотря на то, что обычно Нина любила поспать
Она вскочила с постели, погладила свой потрясающий живот – в квадратных шашечках мускулов, всегда плоский, блестящий и прохладный. Провела рукой от пупка книзу – вдоль узкой меховой дорожки, специально выстриженной таким образом, чтобы не выбивалась из-под самого смелого и открытого бикини. Вспомнила, как сказал вчера Валерий:
– Больше всего мне нравится в тебе одна черта!
– Какая? – с придыханием спросила его Нина.
– Вот эта! – ответил Валерий. – От пупка и до копчика, – и провел рукой, наглядно показывая, что это за черта.
Нину словно током ударило от этого воспоминания, и она поспешила в ванную комнату.
Стоя под щекочущими шуршащими струйками, вырывавшимися из душа, Нина решала, как ей спланировать сегодняшний день. На работу можно было не идти – Тотошин предупредил шефа, что забирает ее на две недели, а если потребуется, то и на более длительный срок.
Она вспомнила, как ее непосредственный начальник, полковник милиции Константин Олегович Лобок (он очень стеснялся своей легкомысленной фамилии, а подчиненные за глаза называли его Колобок – инициалы плюс фамилия) говорил:
– Не бросай нас, Ниночка! Как же мы без тебя тут будем? Кто ж у нас по клавишам будет щелкать да с монитора пыль стирать? Да и кофеем никто не угостит! На кого ж ты нас, сиротинушек, оставляешь?
И Нина чувствовала себя почти виноватой и хотела поскорее вернуться в свой отдел, к товарищам и сослуживцам. Но для этого нужно было раскрыть загадочное дело "о драхме и Хароне".
Она подумала, что сейчас как нельзя кстати ей пригодилась бы помощь Александра Борисовича Японского – следователя по особо важным делам московской городской прокуратуры. Саша Японский одно время ухаживал за ней, они питали друг к другу взаимную симпатию, встречались, катались вместе на лыжах и ходили в кино. Некоторые общие знакомые даже считали их женихом и невестой. Но это было не так. Чистые, платонические чувства связывали этих двух красивых и духовно богатых молодых людей. Платонические – если бы не один эпизод, который Нине поскорее хотелось забыть, и который никак не мог позабыть Японский.
Именно поэтому Нина хотела навестить Японского в отсутствие Валерия – чтобы не вызывать у последнего (не в том смысле, что совсем последнего, а в том, что – у вышеназванного) необоснованных подозрений.
Она влюбилась в Валерия сразу же, с первой минуты, и не хотела давать ему ни малейшего повода для ревности.
Нина вымылась, вытерлась и накрутилась. Накинула на плечи махровый халат и побежала готовить завтрак.
Вообще-то, она готовила не очень хорошо, ела всегда второпях и что попало, но теперь, когда в ее жизни появился мужчина – любящий и настоящий, ей необходимо было правильно и хорошо питаться.