Ласковый убийца
Шрифт:
– А-а-а, ты про это, – Болтушко махнул рукой. – Да это я сразу понял.
– Что ты понял? – не отставал от него Армик. – Ты думаешь, я их боюсь? Ничего я не боюсь. Но у меня дома – жена и дети. Их надо кормить. Я здесь немножко заработаю – им деньги отправлю. А если не заработаю – они останутся голодными.
– Не волнуйся, Армик, – успокоил его Болтушко. – Я сам разберусь, без милиции. И про тебя я никому ничего не скажу.
– Не скажешь? – недоверчиво спросил Армик.
– Не скажу, – он помолчал. –
– Да, – Армик затряс головой.
– Так что, если этот мальчик появится, передай ему мои слова. Передай обязательно.
– Хорошо, – Армик снова повеселел. – Приезжай вечером, шашлык покушаем.
– Ладно, – односложно ответил Алексей Борисович и тронулся с места.
Он направлялся в отдел ГАИ, чтобы поговорить с Тарасовым. Тарасов был оперативным работником отдела ГАИ города Гагарина и расследовал все дорожно-транспортные происшествия, повлекшие гибель людей. Срок следствия по такому делу – обычно десять дней. Через десять дней надо дать ответ – либо причина и обстоятельства смерти ясны, либо необходимо дополнительное расследование.
Помимо этого, в ведении Тарасова находились все угоны.
Алексей Борисович хотел узнать, нет ли новых данных о гибели Бурмистрова, а заодно выяснить, кому принадлежит белая "копейка", номер которой записал Армик.
Он думал, как правильнее начать, и стоит ли говорить о том, что Марине угрожают и требуют у нее деньги. В конце концов, он не стал придумывать план беседы заранее, решив, что по ходу дела все будет видно.
Болтушко приехал в отдел ГАИ, нашел дверь кабинета Тарасова и постучал.
– Да, – ответил сиплый голос. – Войдите.
Алексей Борисович вошел. Конечно, в таком виде – с синяками и опухшим лицом – он чувствовал себя крайне неловко. Но что ему оставалось делать?
Тарасов уставился на него с явным любопытством.
– Вы ко мне? – спросил он.
– Да, – Болтушко осмотрелся. – Я… приезжал к вам… Неделю назад. Мы были вдвоем с женой… То есть, со вдовой погибшего… Бурмистров Николай. Вы помните?
Тарасов помолчал, с интересом разглядывая его. Потом указал на стул напротив себя:
– Присаживайтесь, прошу вас.
– Спасибо, – Болтушко подсел к столу.
– Да, конечно, помню, – продолжал Тарасов. – Вы были в прошлый понедельник? Тогда еще стояла страшная жара. Всю неделю держалась такая погода, вот только сейчас вроде немного отпустило. А я, знаете, очень плохо переношу жару… Да… Так вы что-то хотели мне сказать?
– Видите ли, – начал Болтушко. – Извините, я… не знаю вашего имени-отчества…
– Александр Иванович, – откликнулся Тарасов.
– Да, очень приятно, – Болтушко отвесил церемонный поклон. – А я – Алексей Борисович…
Тарасов
– Так зачем снова к нам пожаловали, Алексей Борисович? Узнали что-то новое?
Тарасов выглядел очень нездоровым человеком: большой, толстый, с синим отечным лицом. На шее отчетливо проступали набухшие вены, и дышал он со свистом, словно закипающий чайник.
– Да нет, – отведя глаза, ответил Болтушко. – Я, наоборот, сам хотел узнать, как продвигается расследование. Может быть…
– Нет, – поспешил ответить Тарасов, – ничего нового я вам сказать не могу.
К сожалению – ничего, – повторил он.
– Понимаете, – несколько заискивающе продолжал Болтушко. – Мы с Николаем вместе служили в армии. Это, конечно, было уже давно. Но все-таки, мы общались, дружили, и вдруг – такое несчастье.
– Да, – поддакнул ему Тарасов. – Такое бывает. Жалко, конечно. Молодой, здоровый, сильный. Остались жена и дочь.
Болтушко сидел, размышляя, стоит ли доверять этому слоноподобному Тарасову. А вдруг они все тут повязаны – городок-то небольшой, правильно Марина говорила.
– Понимаете, тут вот какое дело, – снова начал Болтушко. – Я подозреваю, что Николая убили.
Тарасов поднял брови, словно хотел сказать: "Вот как? Да что вы говорите?"
– Да. Вы знаете, я много об этом думал, и не нахожу другого объяснения. Все, что произошло, кажется настолько невероятным… – Болтушко развел руками.
– Конечно. Я вас понимаю, – заверил его Тарасов. – Но, вообще-то, хочу вам сказать, очень многие вещи кажутся невероятными. И, тем не менее, случаются сплошь и рядом.
Он достал большой клетчатый платок и вытер взмокший лоб.
– Алексей Борисович! – Тарасов вдруг подался вперед всем своим тучным телом. – Скажите, пожалуйста, может быть, вы хотите мне что-нибудь сообщить? Мне так показалось, что вы хотите мне что-то сообщить, – и пристально посмотрел Болтушко в глаза.
Болтушко колебался; но не очень долго – наконец он решился.
– Александр Иванович! Да. Я хочу вам кое-что рассказать.
Тарасов откинулся на спинку стула. Он сидел молча и не перебивал.
– Скажите, это вы звонили Бурмистровым домой и оставляли на автоответчике сообщение о гибели Николая?
– Я, – согласился Тарасов.
– После вашего сообщения были записаны сообщения Марины, жены Николая. Она в это время была на даче, и очень волновалась, что муж еще не приехал – он должен был приехать к ним на дачу, понимаете? Поэтому она несколько раз звонила домой.
– Да, конечно.
– Ну вот, – Болтушко перевел дух, – а уже после этого обнаружилось, что Николай тоже звонил домой. Понимаете? Уже после того, как вы сообщили о его смерти. Выходит, он в то время был еще жив? Как это могло получиться?