Ласточка смерти
Шрифт:
— Тогда мне нужен расчет. — Я вспомнила, как получала расчет домработница, и не сильно надеялась, что Гончарова мне заплатит сполна. Но вышло еще хуже.
— Расчет?! — взревела Виола. — Ты считаешь, что твои так называемые услуги чего-то стоят?! — Ее затрясло от возмущения. — Тебе только деньги нужны, а на ребенка наплевать! Уходи, пока я не пожаловалась на тебя городским властям. Ты вымогаешь деньги, а охранять никого не охраняешь!
— Неправда! Я честно выполняю свои обязанности, и за мои услуги люди платят очень дорого, — спокойно заметила я.
— Вот люди пусть тебе и платят. Все! Разговор закончен. — Гончарова открыла дверь,
Я в принципе не надеялась, что мадам Гончарова мне заплатит все сполна, но не получить ничего не рассчитывала. Настроение было испорчено. Зато теперь нет необходимости сопровождать Гарика на прогулках. Значит, с Виолой мои отношения завершены. Нужно позвонить Рыкову, узнать, как там Денис и намерен ли Юрий Борисович дальше пользоваться моими услугами. А еще позвонить Сергею и спросить, почему его вчера не было на яхте. Но это после. Сейчас, пока я свободна, у меня есть еще одно дело: мне нужно взять у Павла ту самую «Ладу», от которой я отказалась. Ездить на такси очень неудобно: либо надо ждать, когда приедут, либо голосовать на дороге, а там как повезет. Жаль, что я отпустила то такси, на котором приехала. Теперь придется ловить машину, чтобы добраться до мастерской.
Я вышла из двора и встала на обочине. Здесь, на Проховникова, машин почти не было, а значит, и не было шанса поймать такси. Нужно идти на Симонова. Там машин больше, правда, они едут только в одну сторону. Я прошла пару кварталов пешком. Нет, так больше не годится. Слишком медленно. Конечно, можно полюбоваться на красоты тарасовского центра, но в данный момент они меня мало интересовали: я спешила.
Я дошла до городской думы и свернула к скверику Набокова. Еще метров пятьдесят, и я окажусь на Симонова, где можно поймать такси. Ни клумба с оригинальными цветами у думы, ни скверик с древними деревьями и статуей писателя не вызвали у меня никаких эмоций. Сегодня мне нужно было очень многое сделать, а пешая ходьба отнимала драгоценное время. Наконец, я добралась до перекрестка и подняла руку перед первой попавшейся машиной.
Шофер затормозил, мы выяснили, куда ехать, и я села на переднее сиденье. Все. Скоро я доберусь до Пашиной мастерской и получу на время голубую «Ладу» с кенгурятником.
— Пришла? — вместо приветствия сказал Павел. — За машиной? — Мой автослесарь хитро улыбнулся. — Я знал, что ты пешком ходить долго не сможешь. Идем, заберешь. — Он вышел из гаража и открыл соседний.
«Лада» стояла чисто вымытая, но от этого ее вид не стал лучше. Я поморщилась, глядя на кенгурятник.
— Можешь его снять, — произнес слесарь, — только без него у нее совсем удручающий вид. Но бегает она классно!
Я с сомнением посмотрела на это убожество.
— Давай ключи.
Павел дал ключи и стал наблюдать, как я открываю машину, как сажусь за руль и как выезжаю из гаража.
— Доверенность не забудь, — крикнул он и пошел к себе в гараж.
Я остановилась, вылезла из машины и пошла за ним, чтобы забрать бумаги, без которых ко мне мог придраться любой гибэдэдэшник. В принципе я не боялась сотрудников ГИБДД: меня знал почти весь город. Но на чужой машине не сразу разберешь, кто едет, а после, если остановит кто-нибудь новенький, придется долго объяснять, кто я такая и куда направляюсь.
Забрав доверенность и техпаспорт, я снова села за руль и выехала на дорогу, помахав на прощание Павлу. Кенгурятник было
В первую очередь я позвонила Рыкову и напросилась на встречу. Юрий Борисович ждал меня прямо сейчас.
— Я предупрежу охрану и секретаршу, чтобы тебя впустили ко мне, как только ты приедешь, — заверил меня председатель правления Софтбанка. — Если я буду на совещании, меня вызовут.
Ободренная этими словами, я буквально прилетела к зданию банка и вошла в фойе, оставив машину на стоянке. Охранник, заглянув в мое удостоверение, вышел из-за стеклянной ширмы и лично проводил меня на второй этаж. В приемной пожилая коротко стриженная секретарша, услышав мою фамилию, всплеснула рукавами кипенно-белой блузки и усадила меня на кожаный диван с хромированными ножками.
— Юрия Борисовича нужно немного подождать, у него селекторное совещание. Хотите чашечку кофе?
От кофе я не отказалась. Секретарша принесла мне на подносе чашку ароматного напитка и поставила ее на журнальный столик. Я подсела к столику и, потягивая кофе, стала изучать обстановку. В приемной председателя правления стояло несколько металлических шкафов с хромированными ручками, в которых, как я поняла, хранились данные о вкладчиках банка. Между шкафами пристроились тропические растения высотой в человеческий рост. Комнатные цветы были везде: на подоконнике, на сейфе и даже на отдельно стоящих тумбочках. Это зеленое великолепие одомашнивало атмосферу приемной, и, если бы не растения, приемная была бы похожа на банковское хранилище.
— У вас так много цветов, — заметила я, обращаясь к секретарше.
— Да, Юрий Борисович очень любит зелень. Вот посмотрите, какие цветы у него в кабинете. Загляденье! — Секретарша разговаривала со мной, одновременно перебирая какие-то бумаги. Это была женщина не первой молодости, но, судя по ее точным и четким движениям, хорошо знающая свое дело. Видимо, Рыкова интересовал не внешний вид обитательницы приемной, а ее деловые качества.
— Мне еще долго ждать? — поинтересовалась я у секретарши, когда кофе кончился.
— Сейчас я узнаю. — Она вышла из-за стола, стуча каблучками, и направилась в кабинет Рыкова. Через минуту она вернулась и пригласила меня войти.
Рыков сидел за большим письменным столом и смотрел на погасший монитор. Секретарша говорила правду: в кабинете председателя правления было много редких растений. Может быть, они и не были настолько редкими, как мне показалось, я ведь не флорист-любитель. Но в других местах я не видела такой красоты: почти все растения цвели. Больше всего мне понравился олеандр: его цветы напоминали розы и формой, и запахом, только росли они не на кустах, а на дереве. Я залюбовалась цветами.
Тем временем Рыков оторвался от монитора, вышел из-за стола и крепко пожал мне руку.
— Спасибо, Евгения, вы спасли моего внука! — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Если бы не вы, Денис бы утонул.
— Это моя работа. — Конечно, если бы я опоздала к отплытию, спасать Дениса было бы некому. Интересно, дед сказал внуку, что тот подвергался смертельной опасности? Или все же пощадил его нервную систему и постарался, чтобы он воспринял все как досадную оплошность шкипера?
— Как он себя чувствует?