Ласточки
Шрифт:
Добровольная ссылка в Лондон стала мучением. И все из-за глупости, совершенной много лет назад. Нет, не глупости. Глория на самом деле считала ее подлой негодяйкой.
Если бы только Мадди могла вспомнить, что произошло, но, как она ни пыталась, ничего не выходило. Какие-то обрывки снов. Но ничего больше. Словно между ней и той ночью стоял стеклянный барьер, который Мадди жаждала разбить, но у нее не было ни силы, ни смелости, чтобы занести топор.
В Лондоне, по крайней мере, ничто не напоминало о прошлом. Здесь она была только Ла Маделайн, задрапированной в шелка, атласы, щеголяющей драгоценностями и
Ей хотелось плакать.
Чего-то не хватало. Чего-то очень важного. Если бы только она знала, чего именно, но это точно было связано с Сауэртуайтом и Бруклином и с ее детством.
При мысли о друзьях к глазам подступали слезы. Да-да, тот самый отсутствующий печальный вид, который так всем нравился…
– Вот он, опять! – воскликнул мистер Анри. – Вы прекрасны в черном, как Владычица Небесная!
Мадди, обернутая черным шелком и утыканная булавками, старалась не двигаться и не плакать. Такая уж ее судьба!
Глория остановилась во дворе офиса строительной фирмы «Берн зе Билдерс» и поставила у ног саквояж в надежде, что пришла по правильному адресу и Грег окажется на месте. На ней были габардиновый макинтош и черный берет. Шел дождь, а ей пришлось долго тащиться от автобусной остановки. Но Грег был последней надеждой с тех пор, как ее уволили вчера вечером.
Чувствуя себя полной дешевкой, уставшей и измотанной после визитов Кена и того, что он заставлял ее делать, она забралась в маленькое боковое окошко кладовой, которое Дорин всегда оставляла открытой, чтобы они могли приходить и уходить по ночам. Она уже почти влезла в комнату, и снаружи остался торчать только зад, когда ее ослепила вспышка. Она поняла, что пропала, когда увидела стоявших посреди кладовой мистера и миссис Партридж. Наутро ее вышибли.
– Ты уже вот-вот станешь первоклассной шлюхой, юная леди! Насколько я помню твою мать… яблочко от яблони недалеко падает. И даже не отрицай! – бросила миссис Партридж, осуждающе глядя на нее сквозь очки.
Все, как в старые времена, когда Грымза выходила на тропу войны. Даже парик трясется точно так же.
– Мы поймали тебя на месте преступления! Еще один пример морального падения нынешних девушек. Конечно, во многом виновата война. Это из-за нее молодежь распустилась! Но мы не хотим, чтобы ты показывала дурной пример здешней прислуге! – продолжала лаять Грымза, глядя на нее, как на дерьмо, и Глория буквально взбесилась.
– Не смей так говорить о моей матери, старая сука! Все, что я делаю в свое время, свободное от этой тюрьмы, – мое личное дело! – выпалила она. – Можешь сунуть свою работу туда, где не светит солнце!
– Убирайся немедленно и не вздумай просить рекомендаций! Я всегда знала, что от тебя, кроме неприятностей, ждать нечего! Плохо кончишь, девочка моя, если станешь продолжать в том же духе!
– С удовольствием, старая кляча! Жаль только бедняг, которым приходится отсидеть срок в этом Дотбойз-Холл! [49] Знаешь, какой праздник мы устроили, когда ты убралась из «Олд Вик»!
49
Школа для мальчиков из романа Ч. Диккенса «Николас Никльби», синоним жестокого обращения с детьми.
Глория решила, что последнее слово все равно останется за ней, и вылетела, полная праведного негодования. Переезд сюда с самого начала был ошибкой, и домогательства Кена только усугубили ее досаду. Но в холодной реальности рассвета она быстро протрезвела, осознав, что больше у нее нет ни работы, ни дома, да и денег почти не осталось.
У нее мелькнула мысль извиниться перед Грымзой и ее ханжой-муженьком. Но ей даже в голову не пришло вернуться в Бредфорд, к Кену. После всех кошмарных встреч в отеле она так и не получила негативов и ненавидела его за то, что он от нее требовал. Какой же дурой она была! Как только могла посчитать его порядочным парнем или настоящим фотографом? Он делал деньги на ее глупости. Негодяй!
По крайней мере, теперь она может навсегда от него отделаться. Исчезнуть, не оставив адреса. На этот раз он ее не найдет! Грег был единственным в округе, кого она знала, и это шанс его завлечь! На этот раз Мадди не встанет на пути, но нужно заставить его поверить ее печальной истории. Только он поможет ей выпутаться из этого переплета.
Во дворе фирмы стояли дорогие машины, а в окно офиса Глорию рассматривала молодая девушка. Та в нерешительности осматривалась, не зная, что делать. Но тут до нее дошло. Нужно разыграть спектакль!
Секретарша вскочила, когда Глория в обмороке свалилась на землю.
– Держитесь, дорогая! Мистер Берн! Там, во дворе, девушка! С ней что-то неладно! Заходите, дорогая! Не можете опереться на меня? Я принесу ваш саквояж… мистер Берн!
Ее голос дрожал.
– Держитесь за меня!
Глория оказалась в вестибюле новехонького кирпичного здания с большими окнами. Ее подвели к креслу около большого письменного стола. Над ней замаячила большая черная тень.
– Глория? Что случилось? Что ты здесь делаешь?
Наконец-то явился ее рыцарь в серебряных доспехах!
– Слава богу, я тебя нашла.
– Все в порядке, Хилари, я о ней позабочусь. Я знаю эту леди.
Грег опустился на колени и погладил ее по руке.
– Что стряслось?
– Я в беде, Грег. Но так рада тебя видеть! – выдохнула Глория – Кроме тебя, у меня никого нет. Пришлось уйти с работы. Там заправляла Грымза, доводида меня, жизни не давала. Она вспомнила меня, обозвала «вакки», и я больше не смогла этого выносить. Вот и ушла, а теперь у меня нет ни работы, ни крыши над головой. Прости, но больше не смогла этого вынести. Конечно, не стоило так обременять тебя всем этим! Я писала тебе…
Глория разразилась слезами, почти поверив тому, что говорила.
– Да, дорогая, но я потерял письмо и твой адрес. Мне ужасно жаль! Хилари! Чашку чая и побольше сахара. Глория, у тебя просто шок. Сейчас мы все исправим!
Глория растаяла в синих глазах Грега и слабо улыбнулась:
– Еще раз прости. Но если бы ты мог понять… наверное, здесь можно найти место горничной или официантки. Я готова на любую работу, только не отсылай меня. Пожалуйста, не заставляй меня возвращаться!