Ласточки
Шрифт:
Миссис Ганн пробыла в частной лечебнице две недели и вернулась чистенькая, стройная и улыбавшаяся, с малышкой на руках, словно съездила к морю.
Глория знала, как рождаются дети, но вот что делать, когда они появляются на свет, – другой вопрос. Роды длились уже несколько часов, и она была насмерть испугана. Она уже опустошила чайник, то и дело наливая горячую воду в бутылки.
Нужно завернуть малыша в горячие полотенца, чтобы согреть, но у них не было ничего, кроме чистых посудных полотенец, еще из хостела, с красными полосами на концах. Для начала сойдет,
В глубине души Глория сознавала, что нужно бежать за помощью, как бы ни настаивала Мадди на обратном. Их наверняка ждут неприятности за то, что роды пройдут без медицинской помощи. Но времени уже не оставалось. Схватки следовали одна за другой. Лицо Мадди блестело от пота. Она все время просила воды. Как же помочь человеку в таком состоянии?
– Я хочу натужиться, – простонала Мадди. – Помоги мне.
– Вроде как хочешь по-большому?
– Да…
– О господи! Может, тебе сесть на корточки, как это делают туземки? Они рожают детей под кустом, а потом идут работать. По крайней мере, так утверждают миссионеры.
– Какая ложь! Это кровавая и тяжелая работа… О, Глория, как я боюсь!
– Я тоже, – прошептала Глория, заглядывая между расставленных бедер Мадди и страшась того, что сейчас будет.
Мадди вскрикнула, натужилась, и из нее на полотенце и «Газетт» вывалилось нечто липкое, фиолетовое, со шнуром, исчезавшим между ног Мадди.
– Нужно перерезать пуповину. Суки ее перекусывают и вылизывают щенят, – вспомнила Глория.
Девушки видели достаточно много щенят и ягнят, чтобы знать, как это бывает.
– Вот это да! Он вышел, Мадди, – улыбнулась Глория. Мадди тем временем выталкивала что-то еще, похожее на большой кусок печени, которую продавали мясники. Столько крови и слизи!
– Что теперь? – вскрикнула Глория, зная, что малыш должен вдохнуть. Он был такой маленький и совсем не похож на младенца. Скорее на крохотную куклу.
– Это мальчик, – сообщила Глория, глядя на бедняжку, размером не больше ее ладони. Он лежал, свернувшись клубочком, и молчал.
– Нужно заставить его дышать.
Мадди взглянула на сына.
– Он такой маленький и красивый. Я подую ему в лицо.
Она подхватила обмякшее тельце и дула, дула…
– Почему он не дышит?
– Говорила тебе, нужна помощь. Доктор Ганн наверняка сумеет его оживить. Давай я все-таки схожу за ним, – предложила Глория, чувствуя, как страх ползет по спине.
Кожа младенца по-прежнему оставалась фиолетовой. Глаза закрыты. Лицо спокойное. Он словно существовал в собственном маленьком мирке, как крошечный птенец без кожи, слишком рано выпавший из гнезда. Теперь уже Глория потела от страха. Сквозь полупрозрачную кожу малыша просвечивали голубые вены. Но он по-прежнему не дышал. Все шло не так. Он уже должен был закричать!
И тут Глория вспомнила фильм, где доктор окунал малыша в воду, чтобы оживить. Осталась только холодная вода, и Глория побежала вниз, чтобы открыть кран.
– Скорее! – вскрикнула Мадди.
Глория пулей взлетела по лестнице, схватила ребенка, окунула в воду, но ничего не произошло. Секунды перетекали в минуты, и только тогда стало очевидно, что малыш родился мертвым.
– Ты должна была позволить мне пойти за помощью, Мадди. И что теперь делать?
– Не знаю. Что-нибудь придумаю, – вздохнула Мадди и снова легла, побежденная усталостью. Она закрыла глаза и уснула. Ребенок лежал рядом, завернутый в полотенце.
Этот день был самым длинным в жизни Глории. Она сидела у кровати, потрясенная случившимся, словно пришибленная огромным молотом. Нужно что-то предпринять до возвращения Элис. Как могла Мадди заснуть, словно ничего и не случилось?
Она смотрела на сверток и понимала, что сейчас все зависит от нее. Бедняга Мадди нуждается в отдыхе после такой боли и мук. Ей придется вернуться в Бруклин, словно ничего не случилось. И все будет шито-крыто. Но весь этот кошмар необходимо убрать как можно скорее.
Внизу горел огонь, и можно сжечь газету и полотенце. Но как похоронить эту кроху? Может, позвать викария? Но уже слишком поздно, чтобы сделать то, что полагается в таких случаях. Теперь все зависит только от Глории. Конечно, несправедливо, что весь ужас лег на ее плечи, но она ведь подруга Мадди. И они должны держаться вместе.
Возможно, когда-нибудь Мадди тоже ей поможет. Для чего тогда друзья, если не выручать друг друга?
Но для глупых мыслей не было времени. Следует сделать все необходимое, да поскорее. Лучше, если Мадди ничего не узнает о подробностях. В фильмах повитухи берут мертворожденных и спокойно уносят куда-то. Очевидно, бедняга еще не был готов появиться на свет. Слишком рано… И в каком-то смысле это даже хорошо. Иначе, что было бы с Мадди? Ее бы просто стерли с лица земли!
Глория в последний раз глянула на ребенка, похожего на освежеванного кролика. Это неправильно, плохо, что у него не было ни единого шанса. И теперь ее долг – выбрать для него последнее место упокоения.
На этот раз в снах Мадди чернели бесконечные туннели, которые захлестывала вода, и она жалась на карнизе, но поток унес ее в бассейн, где резвился маленький Дитер, розовый и улыбающийся. Она поплыла к нему. Но он стал тонуть, и она не смогла дотянуться до него или найти его на дне бассейна. Мадди нырнула, но зеленая муть ослепила ее. Она шарила по дну руками, искала, искала, чтобы поймать его ножку, как мыло в ванне. Он выскользнул, и Мадди в панике проснулась, потная, мокрая… но ведь это всего лишь сон.
Комната напоминала чердак в «Олд Вик». Живот ныл. Между ног было заткнуто полотенце.
Мадди забыла о сне, но по-прежнему ничего не понимала. Знала только, что случилось нечто ужасное.
Она села, и комната закружилась перед глазами. Где ребенок? Где Глория?
Случившееся прошлой ночью всплывало перед глазами расплывающимися картинками. Неужели ребенок все еще в ней? Но живот совсем плоский. Кто-то исполосовал ее внутренности…
Она сползла с кровати и нашла горшок. Внутри все горело, а в горшке была кровь.