Латинская Америка - традиции и современность
Шрифт:
Многие современные западные мыслители проводят мысль о том, что традиция теряет в наше время свое значение как фактор функционирования общества{16}. В среде социологов и философов буржуазного мира выделяется весьма влиятельное течение, представители которого открыто провозглашают целью разрыв с европейским гуманистическим культурным наследием. Так, известный социолог из ФРГ X. Шельский видит главную причину сегодняшней драмы человечества в стремлении сохранить историческую преемственность с этим наследием{17}.
Истоки данной тенденции в европейской мысли восходят к концепции О. Шпенглера, одна из целей которого заключалась в доказательстве отсутствия действительной преемственности внутри самой линии европейской культуры. Следует напомнить, что сознательный разрыв с животворными истоками современной европейской и мировой культуры — Возрождением, Просвещением, наследием великих буржуазных революций — стал в свое время одной из определяющих черт идеологии европейского фашизма. На это обстоятельство неоднократно указывали представители мировой, в том числе латиноамериканской, марксистской мысли.
В настоящее время прогрессивное историческое наследие является предметом ожесточенных атак представителей «неоконсервативной волны», в особенности «новых правых», стремящихся перечеркнуть разом всю гуманистическую традицию, начиная с ее первичных христианских истоков, во имя реставрации неких изначальных принципов индоевропейской арийской цивилизации или языческой античной древности, которые при ближайшем рассмотрении оказываются все теми же хорошо знакомыми по декларациям идеологов реакции последних двух столетий принципами «порядка и иерархии».
Борьба против фальсификации истории, за сохранение и обогащение исторической памяти народов была и остается важнейшей задачей прогрессивных сил. Именно борцы за социальный прогресс, передовые классы в первую очередь заинтересованы в том, чтобы верно наметить пути в будущее. Принципиально важно отметить в связи с этим, что задача обеспечения твердого и неуклонного движения вперед непременно предполагает необходимость помнить все — даже самые горькие и страшные страницы истории. Попытка предать их забвению чревата большой опасностью: чем более замалчивается собственный отрицательный опыт, тем больше шансов пойти однажды уже не оправдавшим себя тупиковым путем в полной уверенности, что это — путь новый. Задача овладения всеми достижениями человеческой культуры, поставленная основоположниками научного социализма, особенно В. И. Лениным, не может быть выполнена без осмысления и преодоления отрицательного опыта.
Говоря о необходимости сохранения в полном объеме исторической памяти, следует отметить, что несомненную ценность представляют и те элементы культурного наследия, которые на первый взгляд не имеют непосредственного, «прикладного» значения для современности. Этот аспект проблемы исторической преемственности лучше всего выразил известный грузинский писатель Ч. Амирэджиби в романе «Дата Туташхиа»: «…расплавленный воск до конца догоревшей свечи и сам по себе прекрасен, но проступает в нем и та красота, что тихо мерцала и разгоняла мрак»{18}.
Поддержание живой связи времен, сохранение исторической памяти неотделимы от объективной логики сохранения и тем более поступательного развития общества: полный разрыв нити исторической преемственности означает его гибель. Не случайно в истории тех стран, цивилизаций, народов, где имели место попытки тотального отрицания прошлого, если они продолжают развиваться, неизбежно появляется потребность, объективная необходимость в возрождении того ценного, что было разрушено. В этом смысле явления ренессанса в эволюции различных человеческих общностей — это действительно, по-видимому, общий феномен, хотя и понимаемый в несколько ином плане, чем у Н. И. Конрада{19}.
Выполнить в полной мере задачу сохранения исторической памяти можно, только преодолевая реакционные стороны прошлого, в том числе свойственную власть предержащим эксплуататорского общества традицию фальсификации истории. Незаменимым оружием в идейной борьбе и одновременно ключом к пониманию проблемы исторической преемственности служит наследие классиков марксизма-ленинизма.
Марксистская концепция традиции непосредственно связана с общим пониманием исторического процесса научным социализмом. Методологической базой ее является выдвинутая первоначально К. Марксом и Ф. Энгельсом трактовка философской проблемы отрицания применительно к развитию общества. Главное здесь — в диалектическом понимании этой категории не как тотального уничтожения всего предшествующего, а как процесса, в котором наряду с устранением всего отжившего обеспечивается сохранение положительного содержания прошедшего этапа развития (так называемый процесс «снятия»). Именно такого рода отрицание способно обеспечить поступательное движение общества. Причем чем выше будет, так сказать, «степень снятия» всего ценного, накопленного прошлыми поколениями, тем быстрее двинется вперед общество, тем менее болезнен будет переход к новой, прогрессивной стадии. С другой стороны, для классиков марксизма-ленинизма характерно ясное понимание того, что попытка осуществления тотального отрицания, уничтожения всего, что осталось от прошлого, является отнюдь не предпосылкой перехода к качественно новому этапу, а, напротив, ведет к блокированию развития{20}.
Опираясь на эту методологическую исходную посылку, К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин указывали, что односторонняя апология прошлого означает консерватизм и застой. За ней неизменно скрывается стремление господствующих классов оставить все без изменения. В этом смысле господство традиций может означать ситуацию, когда «традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых»{21}.
Задача революции — покончить с подобным положением дел. Поэтому она может рассматриваться как наиболее радикальная форма разрыва с традициями, но с одной существенной оговоркой: в данном случае речь идет о преодолении вполне определенных черт человеческого опыта, а именно о разрушении всего комплекса традиционных отношений эксплуатации, насилия всякого рода и сопутствующих им рабской пассивности и конформизма.
Отсюда следует принципиальной важности вывод о необходимости избирательного отношения к прошлому, об обязательности для революционеров, опираясь на классовую оценку исторических явлений, определить, что конкретно должно быть преодолено, а что оставлено для последующих поколений как необходимый фундамент их собственного творчества.
В связи с этим необходимо отметить, что одним из главных заветов Маркса, Энгельса, Ленина является бережное отношение к культурному наследию. Сам марксизм явился, как известно, результатом творческого синтеза вершинных достижений буржуазной цивилизации. Особенно подробно проблематика традиций в этом аспекте разработана В. И. Лениным, который неоднократно подчеркивал, что усвоение ценного опыта прошлого — обязательное условие как поступательного развития революционного движения, так и успешного продвижения вперед по пути создания нового общества. Достаточно вспомнить такие его работы, как «От какого наследства мы отказываемся?», «Три источника и три составных части марксизма», «Тезисы по национальному вопросу», «Критические заметки по национальному вопросу», «Л. Н. Толстой», «Очередные задачи Советской власти», «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности», «Успехи и трудности Советской власти», «Задачи союзов молодежи», «О пролетарской культуре», «Набросок резолюции о пролетарской культуре», «О национальной гордости великороссов», «Странички из дневника», «Лучше меньше, да лучше» и др.
Особенности проблематики традиций
в Латинской Америке
Латиноамериканские марксисты, творчески подходившие к исследованию действительности своих стран, решали проблему традиций в духе основоположников научного социализма. Они разрабатывали свои концепции в ходе борьбы с идейными противниками. Эта борьба велась на два фронта: с теми, кто, ссылаясь на необходимость уважения к традициям, выступал за сохранение основ эксплуататорского строя, и с ультралевыми проповедниками «тотального» отрицания, провозглашавшими необходимость уничтожения всего культурного наследия прошлого. Яркую характеристику обеих этих тенденции дал выдающийся кубинский марксист, один из основателей коммунистического движения в регионе — X. А. Мелья{22}.