Лавка ужасов
Шрифт:
– Где ты хранишь швейные принадлежности?
– спросил он.
– В серванте, на верхней полке, - озадаченно сказал Вербин.
– Ты что, швы мне накладывать собрался? Так это в больницу надо.
– Размечтался!
– хохотнул Вербин, - В больницу! Швы! Нет, дружок, я для тебя кое-что поинтереснее придумал. Не торопись с выводами. Скоро сам все узнаешь.
– Ну надо же, какой крепкий!
– удивление Вербина граничило с восхищением. Вербин не сдался, даже когда Вербин в сердцах рванул иглу слишком сильно, и ноготь, полностью отделившись от пальца, упал на ковер у его ног. Ничего, кроме очередной порции исступленных криков, от Вербина добиться не удалось.
Отставив иголку торчать в обнаженной мякоти, мучитель откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и забарабанил пальцами по выбритому затылку.
– Что же мне с тобой делать?
– задумчиво произнес он.
– Это, конечно, не последнее средство, но, все же, довольно эффективное. А ты молчишь…
– Оставь… меня… в покое… - прошелестел Вербин.
– Я… ничего… не знаю.
– Пожалуй, стоит обратиться к проверенному веками опыту инквизиции, - продолжал Вербин.
– Эти ребята в черных капюшонах умели разговорить человека. Ты только представь, - их клиенты нередко сознавались, что состоят в связи с Дьяволом. С Дьяволом! Которого, как мы оба прекрасно знаем, не существует. Хотя, ты, наверное, уже начал сомневаться. Не стану тебя разубеждать. Как говорится, хоть горшком назови… Дальше помнишь? Вот именно, братец. Вот именно.
Вербин встал и пошел на кухню. Вернулся, неся щипцы с зажатым в них раскаленным гвоздем.
Глаза Вербина расширились от ужаса. Он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать жара, неумолимо приближавшегося к его плоти! Вербин нежно гладил гвоздем рану на груди Вербина. Не успевшая свернуться кровь с шипением испарялась. Гвоздь остыл, и Вербин снова пошел на кухню, чтобы его прокалить.
Вернувшись, он принялся за правый сосок Вербина и прожег его до кости.
– Теперь скажешь?!
– брызгая слюной, проорал он в лицо Вербину.
– Мне нечего сказать, - промычал тот.
– Заклинаю тебя всем, что есть в этом мире святого, перестань меня истязать! Я действительно ничего не знаю!
– Сука, - Вербин с силой вогнал гвоздь в плечо Вербина.
– Гвозди бы делать из этих людей. Ничего каламбурчик, а? Знаю, тебе сейчас не до смеха. Так и быть, я тебя пощекочу.
– Электричество - лучший друг человека, - сказал Вербин и выдернул провод из настольной лампы. Зачистив ножом контакты, он свил из медной проволоки две небольших петли и надел их на тестикулы Вербина.
– Приготовься принять лучший в мире афродизиак.
– Вербин сунул штепсель в розетку и нажал кнопку выключателя.
Вербин взревел, как сотня проклятых демонов. Вербин выключил ток и выжидающе посмотрел на Вербина.
– Ну?
– шепотом произнес он.
– Нет… нет… нет… - словно в бреду твердил Вербин. Палач досадливо цокнул языком и снова подал напряжение на яйца жертвы. На этот раз он наблюдал за мучениями Вербина на полминуты дольше.
– Неееет! Неееет! Нееееееееет!
– орал Вербин, вцепившись в сидение.
– Не нравится, - резюмировал Вербин, отключая ток.
– Не готов еще нынешний средний класс к острым ощущениям будущего. Хочешь, чтобы я прекратил? Все в твоих руках.
– Да что, черт возьми, тебе нужно?!
– сквозь слезы прокричал Вербин.
– Деньги?
Золото? Забирай! Все забирай! Калекой меня сделал, скот…
– Дружок, да ты настоящих калек не видел, - возразил Вербин, нажав на кнопку.
– Настоящие калеки, они знаешь, какие тихие, - Вербин утопил кнопку, наполнив кухню дикими воплями своей жертвы, - и грустные.
Глаза Вербина готовы были вылезти из орбит. Вены на его шее вздулись, лицо покраснело. А Вербин, сложив руки на груди, смотрел на него и улыбался, словно решил, не дожидаясь признания, угробить своего визави.
– Ну ладно, хватит с тебя, - сказал Вербин, когда из ушей Вербина хлынула кровь.
Вынув штепсель, он наклонился, чтобы освободить от пут дымящиеся яички.
– Э, приятель, да ты, гляжу, обделался!
– весело произнес он, обнаружив между ног Вербина симметричную кучку бурого, с красными прожилками, кала.
– Нет, не стесняйся, не отворачивайся. Как говорится, что естественно, то не безобразно.
Правда? Ты ведь скажешь мне правду? На чем мы с тобой остановились?
– Пошел… на хер… урод… - еле ворочая языком, промямлил Вербин.
– Далеко посылаешь, - нахмурился Вербин, - Не боишься, что я пойму тебя буквально?
– взяв скальпель, он легонько коснулся им измазанного фекалиями сморщенного вербинского пениса, - Еще ведь не все потеряно.
Вербин коротко вскрикнул и задрожал всем телом.
– Дрожишь? Это хорошо. Значит, жить хочешь. А если хочешь, - расскажешь.
Возможно, к тому времени это будешь не совсем ты, но расскажешь все, как пить дать, - злобно прошипел Вербин, склонившись к самому лицу Вербина, - Это я тебе обещаю.
– Знаешь, а я тебя уважаю, - сказал Вербин, вытягивая из Вербина ручку туалетного вантуза. Из развороченного ануса хлынула кровь.
– После такого даже я раскололся бы. А ты молчишь. Только знай, - я тебя дожму, не мытьем, так катаньем. Из этих рук еще никто не вырывался.
– Вербин потряс перед лицом Вербина жилистыми предплечьями, по локоть вымазанными в крови. Ответом ему был только слабый стон.
– Эй, да ты никак помирать собрался!
– сочувственно произнес Вербин.
– Не надо, обожди, - пощупав пульс на шее у Вербина, Вербин удовлетворенно хмыкнул и пошел в ванную. Вернулся он со стаканом воды, которую выплеснул в лицо Вербину. Вербин пришел в себя. Вербин склонился к Вербину и взял его пальцами за подбородок.
– Последний шанс у тебя, - неестественно низким голосом произнес он.
– Ты немедленно все расскажешь. Или… - ребром ладони Вербин провел по горлу.
– Ну?!
Уставившись в одну точку, Вербин обреченно молчал.
– Молчишь, падла?!
– Вербин в ярости начал наносить Вербину удар за ударом. Бил, куда придется, в полную силу. Вербин не пытался защититься. Он уже не чувствовал боли, и мысли его были очень далеко, на карнавале в Рио-де-Жанейро.
Вдруг что-то взорвалось в мозгу Вербина. Захрипев, он начал заваливаться набок.