Лавровый венок я отправил на суп…

Губерман Игорь Миронович

* * *

Без удержу нас тянет на огонь,а там уже, в тюрьме или в больнице,с любовью снится женская ладонь,молившая тебя остановиться.

* * *

Как жаль, что из-за гонора и лении холода, гордыней подогретого,мы часто не вставали на колении женшину теряли из-за этого.

* * *

Ростки решетчатого семеникошмарны цепкостью и прочностью,тюрьма снаружи – дело времени,тюрьма

внутри – страшна бессрочностью.

* * *

В тюрьме я понял: Божий гласво мне звучал зимой и летом:налей и выпей, много разты вспомнишь с радостью об этом.

* * *

Чума, холера, оспа, тиф,повальный голод, мор детей…Какой невинный был мотиву прежних массовых смертей.

* * *

Ругая суету и кутерьмуи скорости тугое напряжение,я молча вспоминаю про тюрьмуи жизнь благословляю за движение.

* * *

В России мы сплоченней и дружнейсовсем не от особенной закалки,а просто мы друг другу здесь нужней,чтоб выжить в этой соковыжималке.

* * *

А жизнь продолжает вершить поединоксо смертью во всех ее видах,и мавры по-прежнему душат блондинок,свихнувшись на ложных обидах.

* * *

Блажен, кто хоть недолго, но осталсяв меняющейся памяти страны,живя в уже покинутом пространствезвучанием затронутой струны.

* * *

Едва в искусстве спесь и чванствомелькнут, как в супе тонкий волос,над ним и время, и пространствосмеются тотчас в полный голос.

* * *

Ладонями прикрыл я пламя спички,стремясь не потревожить сон друзей;заботливости мелкие привычки —свидетельство живучести моей.

* * *

Кто-то входит в мою жизнь. И выходит.Не стучась. И не спросивши. И всяко.Я привык уже к моей несвободе,только чувство иногда, что собака.

* * *

Суд земной и суд небесный —вдруг окажутся похожи?Как боюсь, когда воскресну,я увидеть те же рожи!

* * *

В любом краю, в любое время,никем тому не обучаем,еврей становится евреем,дыханьем предков облучаем.

* * *

Не зря ученые пред намиявляют наглое зазнайство;Бог изучает их умамисвое безумное хозяйство.

* * *

Ночь уходит, словно тает, скоро утро.Где-то птицы, где-то зелень, где-то дети.Изумительный оттенок перламутрасквозь решетки заливает наши клети.

* * *

Клянусь едой, ни в малом словеобиды я не пророню,давным-давно я сам готовилсебе тюремное меню.

* * *

Весной врастают в почву палки,Шалеют кошки и коты,весной быки жуют фиалки,а пары ищут темноты.Весной тупеют лбы ученые,и запах в городе лесной,и только в тюрьмах заключенныеслабеют нервами весной.

* * *

Лишен я любимых и дел, и игрушек,и сведены чувства почти что к нулю,и мысли – единственный вид потаскушек,с которыми я свое ложе делю.

* * *

Когда лысые станут седыми,выйдут мыши на кошачью травлю,в застоявшемся камерном дымея мораль и здоровье поправлю.

* * *

Среди других есть бог упрямства,и кто служил ему серьезно,тому и время, и пространствосдаются рано или поздно.

* * *

В художнике всегда клубятся густовозможности капризов и причуд;искусственность причастного к искусству —такой же чисто творческий этюд.

* * *

Мы постигаем дно морское,легко летим за облакаи только с будничной тоскоюне в силах справиться пока.

* * *

Молчит за дверью часовой,молчат ума и сердца клавиши,когда б не память, что живой,в тюрьме спокойно, как на кладбище.

* * *

Читая позабытого поэтаи думая, что в жизни было с ним,я вижу иногда слова привета,мне лично адресованные им.

* * *

В туманной тьме горят созвездия,мерцая зыбко и недружно;приятно знать, что есть возмездиеи что душе оно не нужно.

* * *

Время, что провел я в школьной пыли,сплыло, словно капля по усам,сплыло все, чему меня учили.Всплыло все, чему учился сам.

* * *

Слегка устав от заточения,пускаю дым под потолок;тюрьма, хотя и заключение,но уж отнюдь не эпилог.

* * *

Добру доступно все и все с руки,добру ничто не чуждо и не странно,окрестности добра столь велики,что зло в них проживает невозбранно.

* * *

За женщиной мы гонимся упорно,азартом распаляя обожание,но быстро стынут радости от формыи грустно проступает содержание.