Лайла. Исследование морали
Шрифт:
Давай не будем больше говорить об этом, — закончила она.
Она откинулась назад на рундуке и перестала есть. — Спрашивай что-нибудь другое, расскажи, сколько мы будем добираться до Флориды?
— Ты так и не вышла снова замуж?
Нет! Боже мой! Никогда! Никогда больше не выйду замуж.
Люди, кто вступает в брак, — продолжила она, — да это самая скверная шутка над человеком. Надо отдать свою свободу и всё остальное за ежедневный секс. Это не даёт счастья. Все ищут какой-либо выход. Картошки тебе ещё подложить?
Я
Капитан добавил себе немного картошки, а она встала, подошлак столику и сгребла остатки к себе на тарелку. — Подай-ка мне свой стакан.
Он передал стакан, она сняла крышку с морозилки и наложила туда льду. Добавила содовой и спиртного, затем наполнила стакан себе. Она обратила внимание, что в бутылке осталось уже меньше половины, как вдруг раздался какой-то УДАР! Что-то стукнуло о борт.
Это ещё что? — удивилась она.
Капитан покачал головой. — наверно, какая-нибудь большая ветка или ещё что-то. — Он поднялся, прошёл мимо неё и вышел на палубу. Она почувствовала, как яхта слегка наклонилась, когда он подошел к борту.
Ну что там?
Наша лодка.
Чуть погодя он произнёс: «Такого ещё не бывало…. Подымись-ка и помоги мнеспустить кранцы и привязать её как следует. Подымем её на борт завтра утром.»
Она подошла и стала смотреть, как он прилаживает два больших резиновых кранца к поручням, чтобы они свешивались за борт. Он перешёл к другому борту и вернулся оттуда с длинным багром. Она стояла рядом, пока он перегнулся с багром вниз и подтянул лодку к борту яхты.
Подержи-ка, — сказал он и подал ей багор. Пошёл к большому рундуку рядом с мачтой, открыл его, достал оттуда веревку и вернулся назад. Он бросил конец в лодку, затем перелез за борт и спустился в неё сам.
Она осмотрелась. Здесь было так тихо. Лишь машины катились по мосту. Небо было спокойным и желтоватым от городского зарева, и всё было так покойно, что ни за что не догадался бы, где находишься.
Закончив работу, капитан ухватился за поручни и вылез снова на борт.
Теперь я понял, — сказал он. — Это из-за того, что меняется прилив… Я впервые наблюдаю такое… Посмотри-ка на остальные суда. Помнишь, когда мы причалили, они все стояли носом в сторону моста? Теперь же ониразвернулись.
Она глянула и убедилась, что все суда теперь стояли в разных направлениях.
Чуть погодя они наверное все отвернутся от моста, — заметил он. — Тут достаточно тепло, давай-ка посидим тут и понаблюдаем. Меня это вроде как завораживает.
Лайла принесла бутылки, лед, какие-то свитера и одеяло. Она села рядом с ним и накрыла одеялом ноги. — Послушай, как здесь тихо, — проговорил он. — Трудно поверить, что мы совсем рядом с Нью-Йорком.
Они долго слушали.
Что ты будешь делать, когда попадёшь на Манхэттен? — спросил капитан.
Собираюсь
А что, если не найдёшь?
Не знаю. Многим можно заняться. Подыскать себе работу официанткой или что-нибудь в этом роде… — Она глянула на него, но не поняла, как он это воспринял.
А что это за человек, с которым ты хочешь встретиться?
Джейми? Просто старый друг.
Как давно ты его знаешь?
Года два-три, — ответила она.
В Нью-Йорке
Да.
Выходит, ты жила там довольно долго.
Ну не так уж и много, — заметила Лайла. — Мне всегда нравилось там. В Нью-Йорке можно быть кем угодно, и никто тебе этого не запретит.
Она вдруг что-то вспомнила. — Знаешь что? Готова спорить, что он тебе понравится. Вы бы поладили. Он тоже моряк. Когда-то работал на судне.
— Знаешь что? — продолжала она. — Он мог бы помочь нам добраться до Флориды… Если ты хочешь, конечно… То есть, я бы готовила, он стоял на штурвале, а ты… ты бы командовал.
Капитан уставился в стакан.
Только подумай, — сказала Лайла. — Все трое мы едем во Флориду.
Чуть погодя она добавила: «Он очень дружелюбен. Нравится всем».
Она долго ждала ответа, но капитан промолчал. Она спросила: «Если я уговорю его, ты возьмешь его с нами?»
Вряд ли, — наконец ответил он. — Трое — это уж слишком.
Это потому, что ты его не знаешь.
Она взяла стакан капитана, снова наполнила и прижалась к нему, чтобы было теплее. Он ещё просто не привык к этой мысли.
Надо дать ему время, — подумала она.
Машины шли по мосту одна за другой. Яркие снопы света двигались в одном направлении, а красные задние огни — в другом.
Ты мне кого-то напоминаешь, — снова заговорила Лайла. — Кого-то знакомого давным-давно.
И кого же?
Не вспомню никак… Чем ты занимался в школе?
Да ничем особенно.
Тебя любили там?
Нет.
Совсем не любили?
Да никто особо не обращал на меня внимания.
Ты занимался спортом?
Шахматами.
На танцы ходил?
Нет.
И где же ты тогда выучился танцевать?
Не знаю. Впрочем, пару лет я посещал школу танцев, — ответил он.
Ну а чем ещё ты занимался в школе?
Учился.
В школе-то?
Я занимался, чтобы стать профессором химии.
Тебе надо было учится на танцовщика. Вчера вечером ты был просто великолепен.
Лайла вдруг вспомнила, кого он ей напоминал. Сидни Шедара.
Ты не очень-то увлекаешься женщинами, а?
Нет, совсем нет.
И тот человек тоже.
Химия — не такое уж плохое дело, если заняться ею серьёзно, — заговорил он. — Даже увлекательно. Мы с одним пацаном достали ключи от школы и иногда приходили туда в десять или одиннадцать вечера, забирались влабораторию и химичили там до утра.