Лайза Миннелли. История жизни

Мейр Джордж

Что бы ни думала измученная и выдохшаяся Джуди об этих двух концертах в «Палладиуме», она – и это на нее совсем не похоже – проявила несвойственную для нее сдержанность. Чего не скажешь о Лайзе. Дочь, несмотря на свою молодость, поняла, что с этого момента их отношения с матерью в корне изменились, и теперь они уже не мать и дочь как прежде , а соперницы.

Примерно то же самое через несколько лет довелось испытать Карли Саймон, когда она услышала первую пластинку, выпущенную Беном Тейлором, ее сыном от брака с музыкантом Джеймсом Тейлором.

«Интересно, есть ли в английском языке такое слово, которое одновременно означало бы и гордость и зависть? –

вопрошала Саймон. – Я понимаю, что большинство людей ни за что не признаются в том, что завидуют собственным детям, но стоит только открыто сказать себе об этом, как тотчас становится легче».

Однако во время концерта в «Палладиуме» возникшее между матерью и дочерью соперничество не могло не броситься в глаза публике, и оно оставило неприятный осадок. Некоторым показалось, будто на этих концертах Лайза вела себя куда агрессивнее, чем ей самой хотелось, и с ее стороны то был довольно бесцеремонный и жестокий выпад против матери.

Как уже говорилось выше, люди пришли посмотреть и послушать именно Джуди. После того, как та исполнила несколько баллад, она с гордостью объявила: «Леди и джентльмены, Лайза Миннелли», и с помощью этих нескольких слов лично открыла ящик Пандоры.

Публика встретила Лайзу почтительно, и юная исполнительница заняла место посередине сцены, оттеснив мать в сторону. Лайза, в отличие от задумчивого и душевного репертуара матери, выбрала для себя такие мощные вещи, как «Жизнь на колесах», «Передай трубку мира» и «Цыганская душа», и тот энтузиазм, с которым она их исполнила, тотчас нашел отклик у зала – люди хлопали и притопывали носками туфель, еще не догадываясь о том, что околдованы этой юной «версией» Джуди.

Несколько выбитая из колеи восторженным приемом, оказанным дочери, Джуди вернулась на сцену и до самого конца концерта исполняла баллады либо одна, либо на пару с Лайзой. Однако было ясно как божий день, что Лайза своим напором покорила сердца англичан, в то время как Джуди всего лишь давала добротный, хотя и не лучший свой концерт, и по сравнению с юношеским задором дочери выглядела довольно бледно.

Вконец отчаявшись, Джуди то и дело хлопала дочь по руке, в которой та сжимала микрофон, словно желая продемонстрировать публике, будто в первую очередь стремится научить Лайзу правильно держаться на сцене. Это ужасно смахивало на знакомую сценку, когда мать суетливо одергивает дочери платье перед тем, как той выйти на сцену.

Джуди изо всех сил старалась сохранить за собой контроль над ребенком, однако все ее усилия оказались тщетны. Лайза вела себя так, словно они с Джуди поменялись ролями. На протяжении обоих концертов не раз бросалось в глаза, как мать тщетно пытается взять ситуацию в свои руки. Но ко всеобщему изумлению Лайза, вольно или невольно, оттеснила мать на второй план.

Лайза позднее вспоминала тот вечер в интервью журналу «Гуд Хаускипинг»: «Когда я была совсем маленькой, я запросто выскакивала на сцену потанцевать, пока она поет, и все это было спонтанно, по-любительски, без всяких там репетиций. Работать с ней – это уже нечто совершенно иное. После тех кошмарных концертов я уже не побоюсь выступать на пару с кем угодно. Она тогда увидела во мне соперницу. Я уже была не Лайза. Я стала другой женщиной, посягнувшей на ее славу. И все это свалилось на меня тяжелой ношей. Ведь то был ее концерт. И я хотела, чтобы так оно и было».

Чувства Лайзы как профессионалки пришли в конфликт с дочерними, и это противоречие раздирало ее душу как во время концерта, так и после. До выступления в «Палладиуме» Лайза со страхом

думала о совместном концерте с матерью, ведь Джуди превосходила ее как певица, или, по крайней мере, так ей казалось. Однако на сцене Лайза из дочери перевоплотилась в певицу, точно так же, как Джуди превратилась в певицу, выйдя к свету рампы. Впоследствии обе исполнительницы снова превратились в мать и дочь, поклявшись, что впредь никогда не станут выступать на одной сцене.

Спустя тридцать лет, когда Джуди уже давно не было в живых, Лайза все еще отлично помнила тот судьбоносный вечер. Вот что она сказала в одном из интервью: « Впервые я посмотрела ленту с записью концерта в компании Роберта де Ниро. Помню, он тогда произнес одну ужасно смешную вещь. Вот что он сказал: «Господи, да ты не промах! И как только у тебя хватило наглости, в твоем-­то возрасте, взять и выйти на сцену? Ты уже раньше пробовала нечто подобное?» И я ответила: «Нет».

Лайза продолжает свой рассказ: «До этого я все время твердила: «Мам, я только посижу в первом ряду. Честное слово, с какой стати мне лезть на сцену». Но она возразила: «А у меня нет никакого желания выступать одной. Прошу тебя, составь мне компанию». Ее пугала мысль о возвращении в шоу-бизнес, и ей никак не хотелось оказаться на сцене в одиночестве. К тому же мы с ней были так близки – не просто как мать и дочь, а как добрые друзья. Но за два часа мы прошли сквозь то, на что в обычной жизни матери и дочери требуются годы, то есть дочь сделала для себя открытие, что в ней сидит некая сила, с которой нельзя не считаться, а тут еще реакция матери, в одночасье обнаружившей, что у нее взрослая дочь. И все это буквально за пару часов».

«Слава богу, я поняла, что понравилась публике, и у меня отлегло от сердца, кстати, я почувствовала, что мама испытала то же самое. И затем, я ощутила себя соперницей. Помните эту ее уловку с микрофоном, когда она то и дело толкала меня под руку. Я тогда еще подумала: «Ну, это уже слишком! На репетициях, мамочка, за тобой такого не водилось! С чего бы ты это вдруг!» К концу выступления мне стало ясно, что теперь мне уже никто не страшен, я смогу выступать с кем угодно. Уж если я выступила вместе с матерью, теперь мне и море по колено!»

Впервые Питер Аллен появился в жизни Лайзы после премьеры в «Палладиуме» благодаря матери, которая познакомилась с австралийским певцом в Гонконге, где отдыхала весной 1964 года. Кстати, она брала туда с собой своего нового воздыхателя, Марка Херрона. Марк уже на протяжении многих лет был страстным поклонником ее таланта, и в конце концов между ними завязался роман – буквально на следующий день после того, как они познакомились на голливудской вечеринке, устроенной художником Реем Агаяном. Джуди тогда приходила в себя после провала ее телешоу, и роман с молодым человеком, на десять лет младше ее, на тот момент оказался для нее лучшим лекарством.

Гастроли по Австралии обернулись полной катастрофой – Джуди то забывала слова, то сбивалась с мелодии, и под конец в Мельбурне ее просто-напросто освистали. Махнув рукой на гастроли, Джуди с Марком подались в Гонконг, чтобы прийти в себя и немного развеяться. Там они познакомились с двумя однофамильцами Питером и Крисом Алленами, выступавшими тогда в «Звездном Зале» отеля «Мандарин», и пришли от них в восторг. В Гонконге Джуди по старой привычке в который раз наглоталась таблеток, и Марк денно и нощно дежурил у ее постели. Когда Джуди наконец поправилась, она собрала вокруг себя журналистов и объявила, что-де они с Марком 6 июня поженились на борту судна.