Лайза Миннелли. История жизни
Шрифт:
Вернувшись с Дальнего Востока в Лондон, Джуди устроила для Алленов приезд в британскую столицу, договорилась для них о концертах в нескольких клубах и использовала их в своих шоу. Более того, она была так очарована Питером, что задумала свести его с дочерью. «Я познакомилась с совершенно удивительным, божественным парнем, – заявила она Лайзе. – У вас с ним совершенно одинаковое извращенное чувство юмора». С этими словами она представила их друг другу, и молодые люди начали встречаться.
Питер Аллен, вернее Питер Вулноу, родился 10 февраля 1944 года в Тентерфилде, в Австралии. Он жил и воспитывался в небольшом городке в окружении женщин – бабушек,
Вот что вспоминает его мать, Марион Вулноу: «Однажды, когда ему исполнилось семь лет, мы пошли в гости к друзьям, у которых имелось пианино. Питер подошел к инструменту, но мы занимались своими делами и не обращали на него внимания. Через полчаса до нас донеслась мелодия «Положи еще одну монетку». Да это же Питер сыграл ее! Он знал наизусть все популярные песенки того времени и каким-то чудом сумел подобрать их на слух. Когда это случилось, я еще подумала: «Нам обязательно надо купить ему пианино». Когда он начал брать уроки, три учителя подряд сказали, что отказываются с ним работать – видите ли, он берет разучивать пьесы домой и уже на следующем занятии исполняет их без сучка и задоринки. А так как он забывал переворачивать страницы, преподавателям вскоре становилось ясно, что Питер играет по слуху и не утруждает себя разбором произведения и чтением нот».
В одиннадцать лет Питер начал играть на семейной половине местных баров (английские и австралийские бары делятся на две половины – мужскую и семейную). Мужчины, как водится, потягивали пиво или виски, а женщины, окружив сидящего за пианино Питера, пели. К двенадцати годам Питер уже вовсю зарабатывал, выступая в барах. Надо сказать, что это было весьма существенно, поскольку, по всей видимости, его отец сидел без работы с тех самых времен, как вернулся домой с войны. Следующий год сложился для Питера неудачно, и совершенно неожиданно ему пришлось повзрослеть.
Его мать так рассказывает об этом: «Когда Питеру исполнилось тринадцать лет, мы пережили кошмарный год. У меня умерла мама, и Питер был безутешен. Ведь она помогала мне растить Питера, пока его отец воевал, и бабушка была для мальчика всем на свете. Когда же она умерла, у Питера на нервной почве вошло в привычку выкручивать себе руку, и он никак не мог избавиться от этого еще пару лет».
А вскоре произошла трагедия с отцом. В том же самом году Дик застрелился в ванной, и Питеру пришлось затем смывать со стен ошметки мозгов и кровь.
Но даже в смерти отец словно наложил проклятье на оставшихся членов семьи. По словам матери Питера: «Дик был злобный, жестокий человек, горький пьяница, и Питер вечно ходил по его милости с окровавленным носом. Дик ни на одной работе не задерживался долго, его отовсюду с треском увольняли. Всю свою злобу он срывал на Питере и Линн (сестре Питера). Когда он напивался, то шатался по дому и твердил, будто принял яд. Я про себя молила Бога, чтобы это оказалось правдой, ведь он был просто невыносим. Но когда Дик застрелился, все в городе восприняли это как страшный скандал, и с нами никто не хотел знаться. Ни одна живая душа в городе не пожелала протянуть нам руку помощи. Мы даже не сумели найти никого, кто согласился бы нести гроб! Не приведи Господи испытать такое! В тот год я вся поседела».
Что страшнее всего, Питер и его семья превратились в этом крошечном австралийском
В конце концов Питеру удалось подыскать себе работу на одном из курортов и даже попасть в номер, который назывался «Два оттенка». Дело в том, что артисты получили приглашение выступить на «Австралийской Эстраде», отпочковавшейся от «Американской Эстрады» Дика Кларка. Однако один из «Двух оттенков» перед самым выступлением «слинял», и именно в этот момент отцу другого пришла в голову мысль выпустить Питера на пару с собственным сыном. Питер Вулноу и Крис Белл понравились друг другу, изменили свои профессиональные имена на братьев Аленов и вскоре начали регулярно появляться в программах «Австралийской Эстрады». К шестнадцати годам они уже снискали себе известность.
Алены вскоре оказались в эстрадной программе Франсез Фей, известной своей неистощимой энергией. Фей устроила им контракт с популярным клубом «Чекерс». Их шоу так понравились публике, что в результате контракт продлили еще на три недели. Народ валом валил, чтобы взглянуть на эту сумасбродную особу – причем часть зрителей была от нее без ума, а другая часть прониклась глубочайшим отвращением, – и все потому, что Фей имела привычку при исполнении своих песен время от времени вставлять двусмысленные намеки или откровенные пошлости.
Питер пришел в восторг от этой чуждой всяческих предрассудков женщины. Бывало, она, сидя в чем мать родила, философствовала о высоких материях или же делилась последними сплетнями из мира шоу-бизнеса, затягиваясь при этом сигаретой с марихуаной. Так Фей учила Питера всяческим тонкостям, без которых исполнителю невозможно добиться успеха, и вскоре братья Аллены произвели в Австралии фурор, выпустив первую пластинку «Мой секрет».
Этот успех навел отца Криса на мысль отправить дуэт в турне по Азии. Так они оказались в Гонконге, где и познакомились с Джуди.
Джуди с Марком вечер за вечером приходили послушать братьев Аллен, а затем, взяв Питера в свою компанию, объезжали ночные заведения. Вот как, например, описывает Питер одну из таких ночей: «После того как мы объехали ночные клубы, Джуди послала за своим лимузином, чтобы мы еще смогли прокатиться и посмотреть рассвет. После чего мы отправились выпить в отель «Реналс Бей», самый модный в городе. Марк сказал, что подождет нас в машине. Мы с Джуди все еще были в вечерних нарядах, и в гостинице отказались налить нам по рюмке. И тогда Джуди, чтобы получить стаканчик шерри, заказала целиком завтрак. Она закатила настоящую истерику, со злостью глядя на накрытый стол, и все равно ей так и не налили шерри, сославшись на то, что еще слишком рано. Мы с ней хлопнули дверью злополучного отеля, но, как оказалось, нашей машины и след простыл, так что в девять утра мы, можно сказать, очутились выброшенными на улицу, и люди, торопясь мимо нас на работу, удивленно таращились на женщину в блестящем вечернем платье, гадая – Джуди Гарленд это или просто обман зрения.