Лазурный берег болота
Шрифт:
Я ахнула. А и правда! Из носика капает темно-коричневая жидкость.
Рина вскочила, Мози стал слизывать лужицу, которая образовалась на полу.
Я начала оправдываться:
– Я взяла бутылочку, которая стояла слева.
– Нет, вот она, – ухмыльнулась Рина. – Танюша, ты путаешь право и лево.
– Никогда, – возразила я, подходя к «острову» и вставая напротив Ирины Леонидовны, – вот подставка для ножей, справа бутылочка, слева пусто.
– Нет, – возразила в ответ свекровь, – слева
Мне стало смешно.
– Рина, это ты не разобралась, где право, где лево.
Иван кашлянул.
– Дорогие мои, вы обе правы.
– Это невозможно, – хором ответили мы со свекровью.
– Вы стоите друг напротив друга… – начал объяснять Иван.
– И что? – спросила я.
– В самом деле: и что? – повторила Ирина Леонидовна.
– Поменяйтесь местами, – попросил мой муж.
– На мой взгляд, это странное предложение, но если тебе хочется, то мне нетрудно, – согласилась Рина.
– Пожалуйста, – кивнула я, и мы с Ириной Леонидовной поменялись местами.
– Ну, и где теперь пусто? – осведомился Иван.
– Слева, – ошарашенно произнесла его мать.
– Справа, – удивилась я.
– Как так получилось? – изумилась Рина.
– Это фокус, – протянула я.
– А-а-а, – осенило Бровкину, – то, где Тане слева, для Ирины Леонидовны справа. Они же напротив друг друга стоят.
– Вы обе правы, – повторил Иван Никифорович. – В споре так часто получается, просто надо взглянуть на ситуацию с точки зрения того, кто с тобой не согласен, и сообразить, в чем загвоздка.
– Попытка номер три! – провозгласила Ирина Леонидовна. – Ваня, протирай уши. Таня, капай лекарство. Бутылочки ставлю слева от подставки с ножами. Не справа. Слева. Теперь точно не перепутаем, мы стоим рядом.
– Разрешите внести предложение, которое резко упростит ситуацию? – попросил Иван Никифорович.
– Конечно, милый, – кивнула Рина.
– Уберите шоколадный соус куда-нибудь подальше, и тогда Танюша не ошибется, – посоветовал руководитель особых бригад.
– Гениально! – подпрыгнула Бровкина.
– Потрясающе, – похвалила я мужа.
– Ваня, ты мозг, – заявила свекровь, – унеси соус.
Иван взял бутылочку и под наши аплодисменты переместил ее на подоконник.
– Начали! – воскликнула Рина. – Ванюша протирает, Танюша капает, мы с Надей зажимаем уши. Раз, два, три!
Иван в одну секунду обработал уши Мози, я стала капать.
– Шоколад! – завопила Рина.
– Он на окне, – напомнила я.
– Нет, у нас опять у Мози уши в шоколаде! – возмутилась свекровь. – Он на пол льется!
Роки взвизгнул и ринулся вылизывать пол. Мози вырвался из рук хозяйки и стал усердно помогать брату. В какой-то момент Мозес затряс ушами, коричневые брызги полетели во все стороны, очумевшие от радости бульдожки стали метаться по кухне.
– Как? Как? Как это получилось? – изумилась Надя. – Как? Бутылочку же отнесли на подоконник!
– Ваня перепутал пузырьки, – нашла подходящий ответ Ирина Леонидовна, – схватил лекарство, а соус оставил. Попытка номер четыре! А еще Мози надо свечку в попу засунуть.
– Лучше начать лечить собак завтра, – вздохнула я, – сегодня нам не везет. Определенно это не наш день.
Глава восьмая
Утром, когда я умывалась, позвонил Коробков.
– Я не разбудил тебя?
– Отличный вопрос, – пробормотала я, – нет. Я уже встала. Иван Никифорович уехал в аэропорт.
– Ну, он ненадолго умотал, – не стал печалиться Димон. – Значитца, мы с тобой работаем, плюс новенькие сегодня придут.
– Надеюсь, это в последний раз, – вздохнула я, – надоело обучать людей, стараться, а потом, опля, и их у меня забирают. И уже прекрасно подготовленных передают в другое подразделение.
– Тань, ты воспитатель детского сада, смирись, – посоветовал Коробков.
– Маловероятно, что это получится, – отрезала я. – Когда сегодня ясельная группа появится?
– В полдень, – ответил Димон, – я подумал, что нам с тобой лучше вдвоем кое-что обмозговать.
– Через полчаса на месте, – пообещала я и ринулась в гардеробную.
Собираться пришлось в спешке, но слово свое я сдержала, ворвалась в кабинет Димона в тот момент, когда часы показывали ровно девять.
– Тебе позавидует ракета, которая в точно заданное время должна выйти на орбиту, – восхитился Коробков.
Я перевела дыхание.
– Ей не надо одеваться и причесываться.
– Ты выглядишь прекрасно, только… – начал приятель.
Я села.
– Давай не обсуждать мой внешний вид, я натянула, что под руку попалось. Лучше приступим к делу.
– Николай Петрович Каменев, – начал Дима. – Мальчика усыновили в четырнадцать лет Петр Андреевич Каменев и Инесса Леопольдовна Штих. Они супруги, просто жена не сменила фамилию.
– То есть Коля стал Каменевым по приемному отцу? – уточнила я.
– Верно, – согласился Димон, – родного отца его звали Игорь Рудольфович Шмаков, мать Кирой Николаевной Воробьевой.
Коробок взял маленькую бутылочку, побрызгал из нее на клавиатуру, потом осторожно стал протирать ее тряпочкой.
– Говори уже, – велела я, прекрасно зная, что у лучшего друга приступ аккуратности случается только тогда, когда он наткнулся на нечто удивительное.
– Игорь Рудольфович был расстрелян по приговору суда… – начал Димон.
– Интересный поворот, – сказала я. – Торговля валютой?