Лазурный питон
Шрифт:
– Его разве не убили? – встрепенулся Чарли, чьи познания в истории все-таки были не совсем безнадежны.
– Еще как, и весьма жестоко, только потом, – понизила голос кухарка. – Ладно, Чарли, теперь все ясно, и иди-ка ты спать, а то утром тебе головы от подушки будет не оторвать.
Чарли уже повернулся, чтобы идти, но остановился как вкопанный.
– А как же он выберется отсюда незамеченным? – спросил мальчик, кивнув на скрюченного в кресле Скорпио.
– Так же, как и попал сюда, – загадочно ответила кухарка. – Спокойной ночи, Чарли.
С самого
Но день шел своим чередом – лягушек с неба не сыпалось и слоны по саду не бродили. Небо оставалось безоблачно-голубым, сосиски в обед ни во что не превратились, как, впрочем, и картофельная запеканка с мясом за ужином.
– А жаль! – сказал по этому поводу убежденный вегетарианец Фиделио.
Впрочем, запеканка застревала у Чарли в горле, потому что доктор Блур весь ужин не сводил с него свинцового взгляда. Чарли даже померещилось, будто директор чуть ли не разочарован. А, все понятно: доктор Блур, наверно, предвкушал, как жестоко накажет преступника, но его надежды не оправдались.
После ужина в Королевской комнате была такая напряженная атмосфера, что воздух просто звенел. Чарли различил отчетливый шепот Зелды: «Черный Понедельник Чарли», а рыжий Аза ощерился в обычной своей омерзительной ухмылке. Да, нелегко было высидеть отведенный на уроки час в Королевской комнате: Лизандр все еще нервничал, и потому всем слышался приглушенный гул барабанов, а Танкред нервничал и того сильнее, поэтому штормовой ветер время от времени сметал тетрадки со стола. Зелда решила поставить повелителя бурь на место и принялась, прицельно сощурившись, передвигать учебники и письменные принадлежности так, чтобы владельцы не могли до них дотянуться. А Манфред уставил на Чарли свои пронизывающие глаза и не отводил.
Белла тоже неотрывно следила за Чарли, и выражение на ангельском личике было самое коварное. Что это она задумала?
Чарли никому не сказал о ночном посещении кухарки, но когда он вместе с Габриэлем и Фиделио направлялся спать, последний спросил:
– Ну, Чарли, так что нового? Ты нашел старикашку?
– Ага, – кивнул Чарли и поспешно обернулся проверить, не подслушивает ли кто, после чего негромко описал эпизод с заламывающим руки колдуном.
Друзья слушали так, что даже шаг замедлили.
– Теперь понятно, почему сегодня паутина и летучие мыши в западной башне уже были обычными, а не позолоченными! – с некоторым разочарованием подытожил Габриэль.
Чарли закончил свой рассказ очень вовремя: из-за угла на них вылетела надзирательница, она же тетка Лукреция, и зашумела:
– Вы почему до сих пор еще не в постели? А ну марш спать! – И она громко захлопала в ладоши, точно моль ловила. Пришлось разойтись.
К величайшему облегчению Чарли, остаток недели прошел мирно, безо всяких магических происшествий. Никто уже не пялился на него как на диво и не шушукался за спиной, а к пятнице академия переключилась на грядущую премьеру школьной пьесы и напрочь забыла о Черном Понедельнике Чарли.
Чарли нередко жалел,
Однако в эту пятницу Чарли радовался свободе и уже не завидовал тем, кто задержался на репетицию (а таких было немало). И все же, когда школьный автобус подкатил к Филберт-стрит, в животе у Чарли заурчало от волнения. Если Скорпио и удалось проскользнуть в дом незамеченным, то где он спрятался? И главное – чем занят?
Чем ближе Чарли подходил к дому, тем медленнее шел. По дороге, в автобусе, ему не удалось как следует обдумать сделку, которую мальчик намеревался заключить с чародеем. Надо будет поступить так: он, Чарли, согласится отправить Скорпио обратно в картину, но при условии, что тот даст совет, как вернуть Рики Сверка в нормальное состояние. Уж наверно, чародей знает способ расколдовать мальчика-невидимку!
Чарли поднялся на крыльцо, вытащил ключи, но тут дверь распахнулась и он чуть не свалился со ступенек.
На пороге стоял Скорпио собственной персоной.
– Ай! – вскрикнул Чарли.
Чародей одарил его широкой улыбкой, показав все свои гнилые зубы. Чарли проворно огляделся: нет, вроде бы никто на них внимания не обратил. Соседи привыкли к тому, что в доме номер девять творятся чудные дела.
Скорпио прошипел что-то непонятное и втащил Чарли в дом.
– Вас кто-нибудь видел? – в панике спросил Чарли. – Женщина? Старушка?
– Не зрел я стариц, – отозвался Скорпио и, вцепившись в Чарли как клещ, поволок его в кухню, где на столе, прислоненная к вазе с фруктами, стояла злополучная картина. Кивнув на нее, чародей с нажимом сказал: – Немедля!
– Только не здесь, – возразил Чарли, – а вдруг кто войдет? – Он потыкал пальцем в потолок и добавил: – Идемте наверх.
Скорпио бережно прижал картину к груди и выпихнул Чарли из кухни. Всю дорогу он что-то бормотал не умолкая, но мальчик не мог разобрать ни слова. В комнате у Чарли чародей уселся на кровать, не выпуская из рук картины, и выжидающе уставился на мальчика.
Странное это было зрелище: седобородый старик в черной хламиде сидел на кровати и что-то без умолку говорил, держа в руках картину с изображением себя самого посреди лаборатории.
– Чтоб сей же миг! Прокладывай стезю!
– Знаете, это все не так-то просто, – осторожно начал Чарли. – Для начала вы должны кое-чем мне помочь.
– О горе! – сказал Скорпио и чуть не выронил картину.
– И смотрите не разбейте ее, а не то никогда обратно не вернетесь.
Чародей оскалился.
Тщательно подбирая слова и стараясь выговаривать их как можно четче, Чарли объяснил суть чар, наложенных на Рики.
Скорпио задумчиво нахмурился.
– Что змей содеял, он же вспять повернет, – отчеканил чародей.