Лазутчики

Моррелл Дэвид

— Массовые волнения. Пожары. Разгромленные дома. Его все это, вероятно, наводило на мысль о надвигающемся конце света. — Винни посмотрел на профессора. — Он писал что-нибудь об этом в дневнике?

— Нет. Дневник заканчивается шестьдесят восьмым годом, когда он закрыл отель для постояльцев.

— За три года до смерти. — Бэленджер задумчиво обвел номер взглядом. — И никаких объяснений того, почему закрыл отель и прекратил записи?

— Никаких.

— Может быть, жизнь стала для него неинтересной? — предположила Кора.

— Или же слишком интересной, —

возразил Конклин. — Он видел Первую мировую войну, пережил Великую депрессию, дожил до угрозы всеобщего ядерного уничтожения и имел все основания считать, что на всем протяжении двадцатого столетия события меняются от плохого к худшему.

— Шестьдесят восьмой год... Что особенного тогда произошло? — спросил Бэленджер.

— Убийства Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди, состоявшиеся с интервалом всего в два месяца.

Все на несколько секунд умолкли.

— А что это лежит на кровати? — Бэленджер ткнул пальцем.

— Где? Я ничего не вижу.

— Во-он там.

Бэленджер осветил первую кровать и плоский предмет, лежавший на подушках.

Чемодан.

— С какой стати кому-то бросать чемодан, выезжая из отеля? — удивленно произнесла Кора.

— Возможно, человек не мог расплатиться по счету и выбирался тайком. Давайте посмотрим, что там внутри. — Винни отложил фонарь и нажал на замки по обеим сторонам чемодана. — Заперто.

Бэленджер вынул из кармана нож, раскрыл его и вознамерился отодрать язычок замка.

— Нет, — остановил его Рик. — Мы смотрим, но ничего не трогаем.

— Но мы же трогали множество всяких вещей.

— Но мы их не повреждали, мы ничего не перемещали и не меняли. Мы вели себя точно так же, как археологи при первичной разведке. Мы не изменяем прошлое.

— Но в таком случае вы никогда не узнаете, что находится в чемодане, — сказал Бэленджер.

— Полагаю, что это не самая большая потеря из всех, которые я уже пережил и еще переживу.

— Если я смогу открыть его, не взламывая, проблема останется?

— Конечно, нет. Только я не соображу, как вы сможете это сделать.

Бэленджер вынул из кармана шариковую ручку. Развинтив ее, он извлек пишущий стержень и снял с него пружинку. Затем, негромко мыча себе под нос, чтобы скрыть напряжение, он вставил конец пружины в замочную скважину чемодана, нажал, повернул и улыбнулся, когда замок со щелчком открылся. То же самое он повторил и со вторым замком, хотя там пришлось повозиться немного дольше.

— Полезное умение, — заметил Рик.

— Я как-то раз написал очерк о слесаре, которого полиция приглашала каждый раз, когда нужно было что-то открыть и никто не мог с этим справиться. Вот он и показал мне несколько простеньких уловок.

— Когда я в следующий раз захлопну ключи в автомобиле, то позвоню вам, — сказал Винни.

— Итак, кто возьмет на себя смелость? — осведомился Бэленджер. — Может быть, вы, Кора?

— Нет, я, пожалуй, уступлю кому-нибудь, — ответила та, в нерешительности потирая руки.

— Винни? А как насчет вас? Вы первым попытались его открыть.

— Благодарю, — напряженным голосом произнес Винни, — но отперли-то его вы, так что вам его и открывать.

— Ладно. Но если мы

совершим какое-нибудь эпохальное открытие, оно будет названо в мою честь. — Бэленджер поднял крышку чемодана.

По комнате распространился тяжелый запах. Лучи пяти налобных и пяти ручных фонарей скрестились на содержимом чемодана.

Глава 16

Все замерли.

— Кажется, меня сейчас вырвет, — нарушила молчание Кора. — Что это такое?

Чемодан был полон меха. А еще там находилось мумифицированное туловище, голова и лапы. Или руки.

— Мой бог, неужели это человек? — спросил Винни. — Ребенок, завернутый в...

— Обезьяна, — перебил его Бэленджер. — По-моему, это обезьяна.

— Да, вот тебе и «Царство дикой природы»...

— Зачем кому бы то ни было... Чтобы человек сунул обезьяну в чемодан, запер и уморил... Нет, это невозможно, — сказал Рик.

— Может быть, она уже была мертва, — предположил профессор.

— И кто-то таскал с собой ее труп как память о прошлом? — Кора протестующе воздела руки. — Это одна из самых дурацких вещей, которые я когда-либо...

— Возможно, человек пытался тайком протащить в отель свою любимую обезьянку, но она задохнулась в чемодане, прежде чем хозяин успел ее освободить?

— Чушь, — бросила Кора. — Чушь, чушь, чушь. Если это было чье-то любимое животное, то почему хозяин не вынес его отсюда и не похоронил?

— Он мог быть угнетен горем потери, — сказал Бэленджер.

— Тогда зачем он запер чемодан перед тем, как уехать?

— Боюсь, что на это я не найду объяснения, — сказал Бэленджер. — Мой жизненный и журналистский опыт показывает, что люди гораздо чаще ведут себя как сумасшедшие, нежели совершают нормальные поступки.

— Да, это самое натуральное сумасшествие.

Бэленджер потянулся к чемодану.

— Вы что, собираетесь прикоснуться к этому? — испуганно воскликнул Винни.

— На мне перчатки. — Бэленджер отодвинул останки, которые оказались пугающе легкими. Слипшийся много лет назад мех скребнул по дну чемодана. Под тельцем оказался резиновый мячик с пятнами красной краски.

Заметив закрытый клапаном карман на внутренней части крышки чемодана, Бэленджер заглянул внутрь.

— О, там конверт.

Бумага незаклеенного конверта пожелтела от времени. Внутри оказалась выцветшая черно-белая фотография, на которой были запечатлены мужчина и женщина, лет сорока каждый. Они стояли, прислонившись к перилам набережной, которая уходила направо, а за спиной у пары простирался океан. Вероятно, снимок был сделан здесь, в Эсбёри-Парке. Бэленджеру показалось, что он узнает силуэт казино на дальнем плане. Мужчина был одет в белую рубашку с короткими рукавами; на его лице застыло такое выражение, будто он испытывал сильную душевную боль. Женщина, нарядившаяся в платье с множеством оборок, скорбно улыбалась. У обоих на руках были видны обручальные кольца. А между ними сидела на перилах обезьянка, державшая в лапах мячик, очень похожий на тот, который лежал в чемодане. Обезьянка скалила зубы и тянулась к камере, как будто фотограф показывал ей банан.