Льдинка
Шрифт:
***
Мне холодно и жарко одновременно. Тело жжет. С меня будто содрали кожу. Вспышка боли такая сильная, что я изгибаюсь, пытаясь кричать. Кто-то несет меня на руках.
– Тише, малышка, потерпи, – раздается где-то вдалеке. – Не смей умирать!
Он пришел за мной. Мой создатель пришел за мной. Я дергаюсь, тело пронзает боль, и я уплываю.
***
– Я не могу вколоть ей обезболивающее! – кричит знакомый голос. – У нее все тело обожжено!!!
Мышцы сводит в судороге. Я не могу контролировать свое тело.
– Потерпи,
Боль нестерпимая, но я держусь за голос Роксаны.
Я, несмотря ни на что, ощущаю, как исчезает последний шов на губах и кричу. Я не могу остановиться. Мне больно! БОЛЬНО! НЕТ!
– Убейте меня!!! – кричу я, изгибаясь в новом спазме.
– Не дождешься! – рыкает грозно Маркус. Я знаю, что это он. Теперь я знаю, КТО он! – Пей!!!
«Что?» В рот капает что-то теплое и ароматное. Когда я осознаю, что мои клыки в чьем-то запястье, кровь течет мне в рот. Я никогда не пила такой крови. Она разносится по моему телу потоком лавы. Мне больно и блаженно одновременно.
– Умница, – шепчет Маркус. – Не смей меня бросать, малыш.
Я купаюсь в наслаждении и боли. Его кровь омывает меня, возвращает к жизни. Я тону.
***
– Ее тело было обожжено больше, чем на половину, – слышу я голос Роксаны. – Ей повезло, что она этим отделалась. Я не могу себе представить, как она все это перенесла!
– Она должна была уже очнуться!
– Она никому ничего не должна, – огрызается Рокси в ответ. – Ее тело все в гематомах, множественные переломы, опухоли. Она сломана, Маркус, физически и эмоционально. И это еще не конец!
«Только без этой жалости!»
***
Мне хочется пить. Я чувствую, что моя кожа горит. Хочется чесаться. Я пытаюсь дернуть рукой, но не получается. Я набираюсь сил и сдвигаю кисть. Что-то прохладное обволакивает запястье. «Они меня связали!!!» Я хочу открыть глаза, но не могу. Тело не слушается. Я вздыхаю, и меня окутывает пелена сна.
***
В следующий раз все не так плохо. И пусть я связанная, кожа уже так не зудит. Моя подруга моется в теплом душе, напевая песенку «What a wonderful world». Она у меня та еще бестия. Я сглатываю. Мне хочется крови. ЕГО крови.
– Эй, тише, – ласкает слух голос Роксаны, – твои ожоги еще не зажили. Лежи смирно, Льдинка.
– Она пришла в себя? – раздается низкий голос. «Ох, же, какой заботливый!»
– Непонятно, возможно, она нас слышит…
***
Я резко открываю глаза, моргаю, смахивая слезы. Свет слишком яркий, режет глаза. Я поворачиваю голову, осматриваясь вокруг. Я в белой палате, кругом полно медицинской аппаратуры. Я вся в трубках и все еще связанная. Кожа розовая, как у мультяшного поросенка. В моей голове возникает следующая картина: маленький жареный поросенок с яблоками. Прелестно. Хочу есть.
Я снова прикрываю глаза, но в этот момент распахивается дверь, и я морщусь. Ну вот. Он вернулся. На лице у него испуг, тоска и что-то еще.
– Ты очнулась?
«Что за глупый вопрос?» Я отрицательно качаю головой. На лице этого секси вампира расцветает улыбка.
– Хорошо, что чувство юмора тебе не изменяет.
Я смотрю в его синие глаза и не могу определить, что в них вижу. Он обманул меня! Он не сказал мне, что он тот, кто кинул меня сто лет назад! «Свинья!» Я морщусь. Поросячья тема с самого момента пробуждения.
Слышу торопливые шаги по коридору.
– Льдинка, – восклицает Роксана, – наконец-то. Как себя чувствуешь?
– Как поросенок с яблоками, – шепчу я. Улыбка Рокси дороже всего. Почему-то к глазам подступают слезы, и я начинаю реветь.
Она выгоняет лгуна за дверь, на что он возмущается. Я плачу, не в силах остановиться. Роксана утешает меня, нежными пальчиками, вытирая мои слезы.
Потом все становится незначительным. Она ввела мне снотворное! «Роксана!»
***
Я плыву. Мое тело приятно расслаблено. Меня покачивает на волнах. Так приятно, так успокаивающе. Вокруг все белое. Я в белом тумане. Солнца нет, но источник света где-то там, в вышине… Вода сама держит меня… Я просто плыву, перебирая руками… Вода густая, как… как… Я поднимаю руку. Она в крови. Я вся в крови.
Понимаю, что кричу, только когда меня встряхивают. По моим щекам бегут слезы. В руки впивается железо, причиняя боль. Надо мной склоняется Маркус, обхватив мое лицо ладонями.
– Не трогай меня, не трогай, – сквозь рыдания пытаюсь я на него накричать, вертя головой.
– Это был кошмар, – шепчет он. – Я здесь и никуда не денусь.
Зря он это сказал. Я встречаюсь с ним взглядом. Меня охватывает злость.
– Правда? Никуда? – шиплю я. – Через сто лет решил, что я тебе нужна?!
Он встает с кровати, привычным жестом проводит по волосам. Теперь я понимаю – он нервничает, когда так делает. Он молчит. Я прикрываю глаза, пытаясь не разрыдаться снова. Вдох—выдох. Я хочу, чтобы меня развязали.
– Я…, – начинает он.
– Нет.
Я слышу, как он выдыхает. Мне больно. Сейчас мне больно не физически. Давно я не испытывала подобных чувств. В первый раз, оказавшись брошенной, такого не было. Я просто смирилась с тем, что от меня избавились, как от чего-то ненужного. Я привыкла, что мне причиняют боль, но сама я не хочу ее кому-то даже желать. Пусть лучше молчит. Я не хочу слушать его. Если он начнет, я сорвусь. «Я не хочу. Не хочу. Не хочу». Я чувствую, как слезы предательски катятся по щекам.
От продолжения выяснения отношений меня спасает Роксана.
– Тебе лучше выйти, – произносит она, входя в комнату. Ее слова обращены точно не ко мне. Я открываю глаза, чтобы столкнуться с пристальным взглядом Маркуса. Мне просто не хватает сил его выдержать, и я отвожу глаза.
Маркус, вздохнув, выходит, и мы с Роксаной остаемся в тишине.
– Прости меня, – шепчу я и снова начинаю рыдать.
– Тише, Льдинка. Тише, – шепчет Рокси и гладит меня по волосам.
– Освободи меня.