Льдинка
Шрифт:
– Яна, тише, – попросил Тима, в душе понимая, что отдал бы все на свете, чтобы оказаться снова в лесу, там, где они застряли. Пусть они бы околели, пусть на них напали бы волки, но он никогда в жизни не пошел бы к этому проклятому дому!
– Я боюсь, – прошептала девушка. – Мне стали сниться кошмары… какая-то ведьма…
– Я думаю, что этот Тух-Тух не врет насчет самолета, – попытался приободрить ее Тима. – Нужно продержаться одиннадцать дней… и все будет в порядке.
Яна беззвучно плакала, Антон и Аммонит угрюмо молчали. Собственно, последний был не в духе по несколько иной причине, о которой догадывался Тима. Подарок на день рождения Злате, вот что терзало его сердце, и это было видно по его глазам.
Все утро ушло на то, чтобы расчистить вход от набившегося снега и льда. Работали все, даже Яна. После недолгих споров было решено утеплить лагерь. Несмотря на то, что палатки располагались внутри, с боков все равно дул промозглый ветер, и они стали возводить стену из снега, огораживая свое временное маленькое пристанище. С помощью лопаток они делали из снега так называемые кубики, а дальше как с кирпичами, только вместо цементной смеси использовали воду – слегка обдавали «кубик» водой и тут же ставили на него следующий, таким образом намертво скрепляя их между собой. Скоро такой стеной был огражден весь лагерь, лишь осталось небольшое отверстие для входа, которое потом завесили штормовкой и двумя слоями полиэтилена.
Ближе к полудню они выбрались наружу, щурясь с непривычки от нестерпимой белизны.
Ни одного темного пятнышка, даже точки, кругом сплошной белый цвет. Дильс пошел доставать пакет со специальными сетками для глаз.
Тух-Тух напоминал только что пойманного тигра, помещенного в клетку. Улучив момент, он подошел к Дильсу.
– Ты подумал о моих словах?
– Кто о чем, а вшивый о бане, – спрятал усмешку в усах Дильс. – Не терпится стать богатым, Тух-Тух?
Норвежец сделал вид, что не заметил реплики Дильса, и сказал:
– Хорошо, если вы боитесь, тогда я прошу вас дать мне лыжи и веревку. Да, еще фонарь. Я сам спущусь в пещеру. Не думал, что в России живут такие трусы.
– Трусы? – нехорошо улыбнулся Дильс. – Сынок, пока ты пеленки говном пачкал, я в окопе с винтовкой сидел, понял? Четыре ранения, контузия и хромота на всю жизнь!
Тух-Тух вежливо выслушал тираду Дильса о его подвигах, после чего снова попросил веревку и фонарь.
– Ага, – Дильс оставил в покое усы и сцепил пальцы в замок. – И ключи от квартиры, где деньги лежат. Может, и нож свой обратно попросишь?
– Разумеется.
– Нет.
– Но почему?! Тебе жаль веревку? Обещаю, что вы получите часть клада!!
– Тух-Тух, не морочь мне голову, – устало проговорил Дильс. – Кладоискатель нашелся, Том Сойер… И позволь поинтересоваться: каким образом ты собираешься с нами делиться, если мы уйдем, а ты все-таки найдешь сокровища? Отправишь каждому из нас бандеролью пару алмазов?
– Вы насильно потащите меня на свою станцию? – мягко спросил Тух-Тух, но в голосе четко проскальзывали угрожающие нотки.
– Нет. Хочешь – вали в свою пещеру, – проговорил Дильс, которому спор с норвежцем уже порядком надоел. – Но уйдешь, с чем пришел. Нож, так и быть, я тебе верну, и не более.
– Хоть на этом спасибо, – не без иронии сказал Тух-Тух. Он забрал нож, который принес ему Дильс, и вышел наружу.
Когда он ушел, Дильс обратил внимание на Костю. Тот смотрел норвежцу вслед с таким выражением, с каким привязанная собака глядит на уходящего хозяина. Дильс сказал холодно:
– Кстати, я тебя тоже не держу. Можешь идти с ним, авось найдешь два-три земляных ореха. Их так любят свиньи. [6]
6
Дильс цитирует пирата Джона Сильвера из «Острова сокровищ». Кульминационный момент в книге – пираты роются в яме, где до недавнего времени лежал клад, вырытый и спрятанный Беном Ганном.
– Дильс, перестань! – сказала Злата. – Как ты можешь так говорить?!
– А что? – спокойно ответил тот. – Он взрослый мальчик, сопли сам себе подтирать может. Я же вижу, чего он хочет. Если желает найти на свой зад приключений – флаг ему в руки и барабан в трусы. Я устал от его вечного нытья.
«Вот только никуда ты один не пойдешь, кишка тонка», – говорили при этом глаза Дильса, и все об этом прекрасно знали. Костя вполголоса выругался и отвернулся, всем своим видом демонстрируя презрение.
– А я бы прогулялся с ним, – вдруг сразил всех наповал Артур. Он с потухшим взглядом зашивал дыры на палатке, оставленные вчера острыми кусками льда, но было очевидно, что это занятие интересовало его меньше всего, и он несколько раз уколол палец. – Делать все равно нечего, так что зря торчать.
– Иди, – каменным голосом произнес Дильс.
– И пойду, – сказал Артур. – Вот закончу… и пойду. Надоело все.
– Я с тобой, – вызвался Костя, дрожа от нетерпения.
Злата выронила из рук котелок, который она оттирала от копоти, и неверяще уставилась на приемных сыновей.
– Ты не должен позволять им идти! – вскричала она. – Ты что, не понимаешь?!
Дильс ничего не ответил, махнув рукой, и она снова повернулась к Артуру:
– Костя ненавидит меня. Но ты, Артур, ты же все понимаешь? Ты совершишь большую ошибку, если последуешь за этим человеком. Он приведет вас к беде.
Тима вздрогнул. Такие слова (а особенно таким тоном) говорят только тогда, когда действительно понимают – ты на волосок от пропасти, откуда уже слышатся яростные вопли чертей, и сам дьявол карабкается к тебе, чтобы наколоть твою задницу на свой проржавевший от крови трезубец. Тем более у него уже была возможность убедиться в феноменальных способностях этой женщины.
– Да и хер с ним, – выдал Артур. Эти слова буквально потрясли бедную Злату, и она замерла, словно от пощечины.
– Ты не должен так разговаривать с женщиной, – с тихой яростью проговорил Аммонит.
Дильс с горечью улыбнулся. Ну и ситуация! Нет, с ними явно творится что-то невероятное! Хотя бы потому, что никогда раньше Артур не позволил бы выражаться в женском обществе, а в присутствии Златы и подавно.
– Мы и так в беде, так почему бы не разбавить скуку, – добавил Артур, не обратив внимания на замечание Аммонита, после чего направился к выходу. Он так и не закончил латать дырку. Костя с готовностью потрусил за сводным братом, лицо его торжествующе сияло.