Льдинка
Шрифт:
– Ну говори. Не затыкать же тебе рот… – вздохнул Дильс.
– Я верю в эти сокровища, – просто сказал Тух-Тух. – И если вы поможете мне отыскать их, граф Монте-Кристо будет бегать для вас за пивом и стричь ногти на ногах.
– Монте-Кристо вымышленный герой, – зачем-то влез в разговор Костя. – А если бы и жил, то уже давно умер бы…
– Хорошо, – не стал спорить Тух-Тух. – Пусть это будет Рокфеллер.
Мало кто видел, как изменился Дильс, все с вытаращенными глазами жадно слушали, ловя каждое слово. Между тем у Дильса был такой вид, словно он был готов поверить Тух-Туху, во всяком случае, так это выглядело со стороны. Кроме того, возникало ощущение, что ему очень хочется что-то сказать, но в силу каких-то обстоятельств он изо всех сил сдерживается.
– Вообще-то, я тоже слышал кое-что про это, – нехотя, растягивая слова, все же промолвил он. – Только никому еще не доводилось найти лаз, ведущий в вулкан. А экспедиции, пытавшиеся это сделать, бесследно исчезали.
– Этот лаз существует, – пылко заявил Тух-Тух.
«Елы-палы, еще один комсомолец, рвущийся покорять какую-нибудь тундру или в одиночку строить БАМ», – подумал Тима, глядя на его горящие глаза.
– Единственное, вход в пещеру может быть чуть ниже уровня поверхности земли, как, к примеру, эта выбоина…
– Я тоже слышал, что там пропали две экспедиции, – внезапно сказал Аммонит. Лицо его было напряженным. – И нашли всего одного человека. Поговаривали, что его обнаружили вообще на льдине посреди моря, его труп клевали чайки.
Черты лица Тух-Туха окаменели, словно этой новостью Аммонит ставил под угрозу всю его задумку. Как будто через пару часов он намеревался выйти с маленьким отрядом на поиски сокровищ атлантов!
– Твоя правда, приятель…
– Аммонит.
Совершенно неожиданно Тима сделал открытие – теперь, когда Тух-Тух стоял рядом с Аммонитом, они выглядели как две капли воды, словно были родными братьями.
– Ага, Аммонит, – сказал Тух-Тух, даже не удостоив его взглядом. – Было дело. Но я знаю Антарктиду в миллион раз лучше, чем эти ваши экспедиции, – с нажимом сказал он, пристально следя за Дильсом: он уже понял, что только он принимает здесь решения, поэтому на всех остальных вообще реагировал как на дохлых мух, валяющихся на подоконнике. – Да, я не слежу за политикой – для меня было новостью, что англичане отдали свою станцию Украине, но это все частности. Если буря пройдет окончательно, мы можем попробовать отыскать лаз в пещеру. Интуиция говорит мне, что мы у цели и нам ничего не угрожает.
– Не угрожает? – не выдержал Артур. – А лавина, под которой мы чуть не сдохли? А наступающие холода? А жрачка? Кстати, кто ногу свою жрал, а?
Тух-Тух резко замолчал, словно получил удар хлыстом.
– Что, обломался? – с иронией спросил Костя, но Дильс его остановил:
– Прекрати.
Затем обратился к норвежцу:
– Как ты уже понял, здесь тоже не новички собрались. Поэтому я жду вторую часть твоего рассказа. Про ногу и твоих друзей. Кто они? Убийцы, воры?
– Нет, – угрюмо сказал Тух-Тух. – Я понятия не имею, почему так все произошло. Возможно, их просто приняли за врагов, и им ничего не оставалось, как обороняться… И я не солгал про лавину. Там мы потеряли все – еду, палатку, снаряжение, даже лыжи. Только нож остался при мне. У меня не оставалось другого выхода, силы были на исходе. Я потерял также компас, поэтому шел наугад.
– Почему-то меня опять терзают сомнения, – издал смешок Дильс, правда, прозвучал он отнюдь не весело. – Ну хорошо. А откуда у тебя взялась монета? Ведь, если я правильно тебя понял, она имеет какое-то отношение к этому кладу?
– Совершенно верно, – ответил норвежец. Он выдержал небольшую паузу и сказал: – Имя Виктор Клейн вам ни о чем не говорит?
– Как же, как же, говорит, – осторожно произнес Дильс. – И что тебя связывало с этим археологом? Насколько мне известно, он исчез как раз во время похода на этот остров.
– Исчез, да не совсем, – уточнил Тух-Тух. – Мы с ним, можно так сказать, давнишние приятели. Он умер практически у меня на руках и перед смертью отдал эту монету.
– А подробнее? – заинтересовался Дильс.
– Мы подобрали его на льдине, – через силу выдавил из себя Тух-Тух. – Мы рассчитывали, что они найдут ценности, и не спеша двигались к острову. Но… произошло то, что произошло. По непонятной причине вся группа погибла, а Клейн умер спустя час после того, как его втащили на борт. Но про монету никто не знает. Разве что мои покойные братья, которые уже у Одина.
– Что-то ты опять темнишь, Тух-Тух, – скептически произнес Дильс. – Значит, так, – он хлопнул ладонями по коленям. – Ситуация более-менее проклевывается. Перед нами, товарищи, типичный искатель халявы, лодырь. Вместо того чтобы трудиться на благо отечества, этот тунеядец и еще пара таких же лентяев ищут запрятанные сокровища. И что бы ты сделал, если бы все-таки нашел клад? – задал он вопрос, и Тух-Тух вдруг смутился, будто эта мысль никогда не приходила ему в голову.
– Никакого клада здесь нет, – уверенно подытожил Дильс. – Его тут просто не может быть, потому что такое в принципе невозможно. Это равносильно поиску клада в пустыне. Тут ничего нет.
– Монета, Дильс, – напомнил Тух-Тух, но Дильс отмахнулся как от назойливого комара:
– Откуда мне знать, где ты ее взял? Может, ты спер ее из музея.
Тух-Тух тускло улыбнулся:
– Ты сам не веришь в то, что говоришь.
– В общем, разговор окончен, – сказал Дильс.
– Нет, не окончен, – вдруг сказал норвежец, и Дильс удивленно моргнул.
– Какое сегодня число?
– Четырнадцатое января, – ответил Костя.
– От нас ждут известий, и ровно через одиннадцать дней независимо от результатов сюда из Норвегии прилетит самолет. Так что это и в ваших интересах. Самолет большой, и мы все уместимся, – добавил Тух-Тух, поскольку сам понял, что фраза насчет интересов прозвучала почти угрозой.
Дильс шумно прочистил горло.
– Наверное, всем пора спать? – сказал он. – Лично с меня хватит.
– Тима, что с нами будет? – едва слышно спросила Яна, когда они легли спать.
Юноша вздохнул. Как бы он хотел знать ответ на этот вопрос.
– Почему вы все время молчите? Этот Дильс как Сталин, все сам решает, – сердито проговорила она, и голос ее сорвался: – Я больше так не могу! Я устала, я грязная как свинья! Я хочу в нормальный душ, помыться… мне противно так жить, ты понимаешь?