Льдом и мечом
Шрифт:
Эгорд запрокидывает голову.
Тиморис осторожно, как бы невзначай, тянет руку к демонессе, кладет на грудь. Глядит в сторонку, посвистывает, будто ни при чем, знать не знает, что вытворяет рука, а пальцы тщательно изучают округлость, лицо мнет оценивающая гримаса.
Эгорд помогает жрице встать.
– Тиморис, взгляни наверх.
По отвесной скале текут вниз сотни и сотни демонов, шеренги мелькающих лап и хвостов стягиваются к людям. Сочный алый демонопад окутан шипящей пеленой.
– Скоро тебя обнимут тысячи таких красавиц, – обещает Эгорд, поддерживает
Тиморис отдергивает руку от ледяной груди, глаза взбухают, демоны прут волнами, как море крови.
Троица бежит по хаотичным изгибам лабиринта. Тени беглецов мелькают между грубыми каменными клыками.
Камалия спотыкается, тихий крик, растягивается на остром щебне. Эгорд подхватывает женщину на руки, догоняет Тимориса. Ноги, как ни странно, несут вдвое быстрее, почти не касаются земли. Хочется бежать быстрее, прижимает к груди теплый комочек по имени Камалия, переполняет жажда защитить, спасти, уберечь женские глаза от ужасов войны.
Врываются в открытое пространство. Всюду человеческие следы, рядом утес, из-под которого выбрались из подземелья.
Демоны со всех сторон. Передняя дуга горизонта залита кишащими лапами, костяными бритвами, глазами жидкого огня. Позади каменные джунгли – скоро изрыгнут лавину демонов, шипение и рев затопляют равнину.
– Нам конец! – вопит Тиморис. – Их как мух в яме!
Небо озаряется вспышкой, троица задирает головы. Огненный цветок распускает лепестки, тут же истончается, гаснет, Эгорд успевает заметить, что цветок растет из пасти дракона, в густой синеве проступают черные силуэты крыльев.
– Ящерица! – взвизгивает Тиморис как принцесса перед крысой. – Нам большой и страшный конец!
Эгорд гремит:
– Прикройте тыл!
Камалия мгновенно исчезает из объятий воина-мага, Тиморис ноет, мол, раскомандовался, сам бы подержал такую толпу, но послушно разворачивается, блики сабель выпирают навстречу угрозе.
Эгорд сосредотачивает магическую силу в руках, меж ладоней закручивается синеватый еж. Демоны приближаются, тонкая красная полоска жиреет, уже красная стена, все выше и ближе.
Небо вновь вспыхивает огнем. Эгорд выбрасывает руки к дракону, кошмарная снежинка срывается, уносится в кромешную синь, перерастает в ледяной таран. Чудовищный вой, сквозь него пробивается звон ледяных осколков, высоко во тьме загораются глаза. Полные ярости, вонзают взгляд в Эгорда.
Дракон срывается вниз, к обидчику, так резко, что Эгорд через огромное расстояние чувствует воздушный порыв.
Из камней сзади вываливаются демоны, рычащая туча плоти обволакивает Камалию и Тимориса, но спутники отчаянно не пускают тварей к воину-магу. Камалия под щитом света, пускает во все стороны слепящие лучи, каждый нанизывает десяток-другой монстров, дырявые тела падают, выкладываются в полосы, из них громоздятся красные горные хребты. Тиморис крутится как вихрь, сабли прорубают в воздухе белоснежные тугие спирали, демоны разлетаются тонкими кровавыми лоскутами.
Передняя армада демонов приближается, земля грохочет от тяжести мясной волны. Но демонов обгоняет
Злые драконьи глаза растут, словно звезды за мгновения превращаются в луны, половина неба выцветает до глубокой черноты, это силуэт, крылья как веер из копий, перетянутый черной кожей.
В ладонях Эгорда новая сфера, ледяная пыль хрустит, стягивается в узел.
Дракон проносится в нескольких метрах над землей, бросает к Эгорду лапы, сверкают темные мечи когтей.
– В сторону! – орет Эгорд, прыгает вбок.
Тиморис и Камалия отлетают кто вправо кто влево.
Когти ящера вспарывают землю, от глубоких длинных борозд стреляют тяжелые комья, туша врезается, ударяет крыльями, полсотни демонов расплющены в кашу, исчезают в пыльных насыпях.
Эгорд перекатывается, вскакивает, тело упругим луком толкает ледяной шар. Снаряд бьет дракону в ноги. Чудовище врастает в глыбу льда, пытается вырваться. Крылья вздымаются, ветер рева отрывает ближайшим демонам головы, вслед за ним из пасти – жирный огненный червь, извивается, раскидывает мелких визгунов как пушинок, Камалию спасает световой щит, наливается белизной в попытке сдержать напор. Крылья и хвост обрушиваются, земля вздрагивает, глыба льда вспыхивает белыми надломами, но еще держит ящера.
Эгорд широкими прыжками опускается на спину дракона, руки вцепляются в гребень, воин-маг продвигается к шее.
– Скорее сюда! – пытается перекричать орду демонов и громадную скалу с крыльями. – Сюда, пока не вырвался!
– Совсем башкой долбанулся! – доносится из толпы мужской голос. – А-а, да отвалите, краснозадые!
Камалия тут же устремляется к дракону, из-за щита жрицу не разглядеть, кажется, что на спину монстра закатывается шар света. По другую сторону из толпы выныривает человечья рука, Эгорд хватает, вытягивает. Тиморис в крови демонов, глазища колотятся как два придаточных сердца.
Эгорд сжимает гребневый бивень крепче, взгляд устремлен высоко.
– Держитесь!
Хруст, брызги льда, крылья подбрасывают тяжеленную рептилию как бумажного змея.
Тиморис, не выпуская сабель, оплетает костяной шип, как обезьяна, что удрала от тигра с земли на дерево.
– Бес тебя выезди, Эгорд, на весь череп езданутый!!!
Камалия держится удивительно легко и спокойно, одной рукой, плавно балансирует, волосы заплетаются в танце.
Дракон взлетает над скалами, становится заметно, что воздух перемешан с лучами рассвета, медный сумрак делает людей похожими на големов, словно только что отлиты для украшения какого-нибудь храма.
Армия демонов с высоты как неприметная красная лужа, но скалы… Оказывается, высоченное каменное кольцо, Грифовы скалы, где отчаянно сражалась троица, – лишь крохотная часть настоящих Грифовы скал. Таких колец внизу десятки, а то и больше, прижаты друг к другу, как пчелиные соты, даже с высоты трудно оглядеть скалы от края до края.
– А почему скалы Грифовы, а ни одного грифа? – излишне громко спрашивает Тиморис, глаза не могут оторваться от страшной высоты, воин липнет к гребню, кажется, что сейчас упадет.