Лэ о Лэйтиан
Шрифт:
И Морготу ненависть та помогла.
Собака потом ни одна не могла
Идти на охоту, коль вел Келегорм
Иль Куруфин. Хотя в битвы и шторм
Дом их в кровавых руинах упал,
Никогда уже голову больше не клал
Хуан к своего властелина стопам,
Но за Лутиэн он летел по пятам.
Возле Берена, плача, она опустилась,
Поток задержать она ныне стремилась
Струящейся крови, что быстро текла.
Одежду
Убрала из плеча и стрелу ту саму;
Она рану слезами омыла ему.
Хуан возвратился, и лист он принес,
Что широкими мягкими стрелами рос,
Вечнозеленый, в долине лесной,
Из прочих был главной целебной травой.
Трав назначение ведал Хуан,
В лесу проносясь через ночь и туман.
Быстро он боль успокоил листом,
И Лутиэн тихо пела потом,
Как Эльфийские жены, заклятья мотив,
Так же в печали главу опустив,
Напев об оружье сплетая один.
И тени упали с суровых вершин.
Над Севера тьмою безмерною вдруг
Встал Серп Богов, за ним следом вокруг
Сияние звезд полыхнуло в ночи,
И холодом белым струились лучи.
Но у земли виден отблеск костра,
И красная в небо взлетает искра:
Там, под сплетением голых ветвей,
Пламя из вереска старых стеблей,
Там Берен лежит, погружен глубоко,
Во сне его странствие так далеко.
Над ним наклонилась с заботой без сна
Прекрасная дева; и жажду она
Его утоляет и тихо поет
Напев, что заклятий сильнее плывет,
Сильнее, чем рун волшебство, пролетает.
Медленно-медленно ночь отступает.
Туманного утра прокралася тень,
И робко из сумерек поднялся день.
Тут Берен очнулся, движеньем одним
Поднялся и крикнул: - Под небом другим,
В стране, неизвестной, как черный провал,
Я долго один без дороги блуждал,
Где мертвых края тень об'емлет неясно;
Но вечно тот голос, что знал я прекрасно,
Как колокол, арфы и птиц щебетанье,
Как музыки дивной без слов трепетанье,
Звал меня, звал меня через всю ночь,
Он чарами к свету меня вывел прочь!
Боль успокоил, вернул он мне кровь!
Утро с тобой мы увидели вновь,
Странствия вновь уведут нас двоих -
В опасностях вряд ли остаться в живых
Берен сумеет; тебя же в лесах
Я вижу одну с ожиданьем в глазах,
В твоем Дориате, под крышей лесной,
Пока за мной следом опасной тропой
Эхо бежит дивной песни твоей,
Через холмы, средь далеких теней.
– Нет, ведь отныне врагом нам везде
Не Моргот один, но в огромной беде,
В войнах, потрясших Эльфийский простор,
Путь твой завязан; и смерть с этих пор
Мне и тебе, и Хуана судьбы
Наступит конец среди этой борьбы,
Все это быстро настанет, когда
В путь ты уйдешь. Ты вовек никогда
Тинголу отдать не сумеешь тот камень,
Огонь Феанора, сияющий пламень,
Никогда, никогда! Так зачем же идти?
Почему не покинуть нам страха пути,
Почему не встречать меж деревьев рассвет,
Без крыши, чтоб домом нам был целый свет,
Около гор, на ветру у морей,
В солнечном свете и в ночи полей?
Тяжко им было от спора того;
Но искусство эльфийское и волшебство,
Ее тонкие руки, сияние глаз,
Где звездная россыпь мерцала сейчас,
Нежные губы и голоса трели
От цели его отклонить не сумели.
В Дориат он отправиться может опять
Лишь, чтоб по дороге ее охранять;
С ней в Нарготронд никогда не пойдет,
Ведь горе с войной туда сразу придет;
Он бы заставить бродить без дорог
Ее бы босую, без крова, не смог,
Ту, что в скитанья любовь увела
Из королевства, где прежде жила.
– Моргота силы проснулись, не спят;
Холмы и долины в преддверье дрожат,
Следят за добычей и справа, и слева:
Где Эльфов дитя, где бездомная дева.
Орки крадутся в лесах и горах
От дерева к дереву, гибельный страх
Всюду проник. Они ищут тебя!
Меня это гложет, надежды губя.
Проклинаю я клятву и гнев свой слепой,
Рок проклинаю, что свел нас с тобой,
Тебя уловил этот темный мой рок,
Который скитанья во мраке предрек!
Пока еще день, мы скорее пойдем
Ныне по лесу быстрейшим путем,
Пока до твоей не дойдем мы страны,
Под дубом не встанем среди тишины
В Дориате, твоем Дориате прекрасном,
Злу не ползти по лесам его ясным,
Бессильно незримый рубеж одолеть,
Под кроны лесные не может взлететь.
Его воле, казалось, она покорилась.
К Дориату пред ними дорога катилась,
Встали они, ту черту перейдя,
Мшистую землю на отдых найдя;
Легли на поляне, и ветер ночной
Кружил над березовой чистой корой,
О любви они пели, ей быть суждено,
Хоть бы земля опустилась на дно,
Пусть суждено им в разлуке блуждать,
Они будут на Западе вместе опять.
Утром однажды спала так она;