Лэ о Лэйтиан
Шрифт:
Лутиэн рассказала о Берена днях
В северных землях, дороге в горах
К Дориату, как гневом Тингол воспылал,
И как по ужасному делу послал
Берена в путь. Но ни звука опять
Не молвили братья, чтоб не показать,
Как близко им то. О побеге своем,
Как прочь убежала под дивным плащом,
Легко рассказала, но слов не нашла,
Едва ее речь о долине пошла,
В Дориате, в сиянии звезд и луны,
Когда Берен еще не
– Мои повелители, нужно спешить!
Нельзя отдыхать и дела отложить.
От слов королевы прошло много дней,
Видения сердца ее всех верней,
Сказала так Мелиан для Лутиэн,
Что Берен попал в ужасающий плен.
Тюрьма глубока Властелина Волков,
Там чары, жестокость и цепи оков,
Пойман, во тьме, где страдание гложет,
Берен лежит - если только, быть может,
Жив он и смерть на себя не призвал.
–
И голос ее тут от горя упал.
Куруфин Келегорму чуть слышно сказал
В стороне: - Ты теперь эту новость узнал
Про Фелагунда, узнали мы тут,
Куда Сауроновы твари ползут, -
И шепотом дал ему верный совет,
Что говорить он ей дожен в ответ.
– Дева, - сказал Келегорм, - ты видала,
Как наша охота по лесу скакала,
Отряд наш, хотя и силен он, и смел,
На крепость его б я вести не посмел,
На остров волшебный, где чары кругом.
Не думай, что дрогнули мы пред врагом.
Смотри же! Охоту забросив, с тобой
Помчимся обратно дорогой прямой,
И там мы и помощь найдем, и совет,
Как вывести Берена снова на свет.
Они взяли ее в Нарготронд за рекой,
И сердце ее было полно тоской.
Задержки страшилась; минута одна
Была словно час; догадалась она,
Что путь их быстрее теперь мог бы быть.
Мчался Хуан впереди во всю прыть,
Но мысли в тревоге: стремился понять,
Что хозяин его нынче хочет узнать,
Почему как огонь он вперед не летит,
Почему Куруфин с вожделеньем глядит
На Лутиэн, так он думал весь день,
И ощущал, как ползет злая тень,
Проклятия древнего встали следы.
Его сердце горит в ожиданье беды
Для Берена, для Лутиэн дорогой,
Для Финрода, что свой отринул покой.
Светом наполнился Нарога мир,
Музыка там, и готовится пир.
На пиру Лутиэн одна плачет теперь.
Ныне ловушки захлопнулась дверь,
Спрятали плащ, не осталось путей.
Молила она, не ответили ей,
Ей не сказали того, что хотела
Узнать она с жаром. И не было дела,
Казалось, до тех, кто вдали под землей
Страдает в темнице глубокой, слепой,
Где болью и мукой полна глубина.
Предательство поздно узнала она.
И в Нарготронде немедля узнали,
Что ее сыновья Феанора поймали,
Что Берена против смутили умы,
Что мало желали теперь из тюрьмы
Короля вызволять, чье желанье уйти
Древние клятвы зажгло в их груди,
Ненависть в них пробудило от сна.
И цель их была Ородрету видна:
Фелагунда оставить во тьме умирать
И узами крови с Тинголом связать
Силою дом Феанора затем.
Но помешать темным замыслам тем
Не в его было власти, ведь ныне народ
Братьев правление лишь признает,
Их слову послушны все в этой твердыне.
Никто Ородрета не слушал отныне;
Они разделили позор этих дел,
Про Финрода слышать никто не хотел.
У ног Лутиэн каждый день и всю ночь
Лежал у постели, желая помочь,
Хуан, Нарготронда прославленный пес;
Ему она свой прошептала вопрос:
– Хуан, о Хуан, ты подобно стреле
Ветром несешься по смертной земле,
Что за зло повелителей взяло твоих,
Что слез и страданий не видят моих?
Когда-то сильнее других средь лесов
Любил Барахир всех охотничьих псов;
Когда-то и Берен в враждебной стране,
На Севере, где он бродил в тишине,
Верным был другом у диких зверей,
Мохнатых, крылатых, в лесу, средь полей,
Все души живые в горах были с ним,
Когда пробирался он мраком ночным.
Ныне ни смертный, ни Эльф не придет,
Мелиан дочь уж никто не спасет,
Она помнит того, кто для Моргота враг,
Кого сделать рабом не удастся никак.
Хуан не ответил ей; но Куруфин
С тех пор приближаться не мог уж один
К Лутиэн, и ее он коснуться не смел,
Лишь перед клыками Хуана бледнел.
И вот, когда сыростью осень своей
Окутала светоч небесных огней,
Серпик луны, и летели, видны,
Звезды меж прутьев ночной глубины,
Меж облачной мглы, и, когда рог зимы
В лесу раздавался в об'ятиях тьмы,
Хуан вдруг исчез. Лутиэн там легла,
Зла опасаясь, так ночь проплыла,
Когда все затихло в рассветных ветрах,
И только бессонный кружил еще страх,
Неясная тень вдоль стены подошла.
Шуршащее что-то с собой принесла,
К постели упали тут складки плаща.