Лебединая песня
Шрифт:
Натан, переводчик группы, самый высокий и сильный ее разведчик. Когда он берет «языка», то смотри в оба — как бы «язык» не лишился языка…
Итак, пропали патроны, двадцать гранат, двадцать пять килограммов муки, шестнадцать килограммов мясных консервов, сало, три килограмма табака, мыло и два комплекта радиопитания. Чертовски обидно!
— Подъем! — командует капитан. — Подробности расскажете по дороге. Распахни-ка, Коля, полы пальто! Маскируй свет!
Капитан, освещая карту синим светом фонарика, быстро находит Ауэрвальде, определяет азимут движения: 250. Он вздыхает с облегчением. Теперь он знает, куда
— За мной!
Аня на ходу всматривается в освещенное изменчивой лунной светотенью лицо пруссака. Молодой совсем, пожалуй, ей ровесник. Высокий, белокурый, голубоглазый, с узким длинным черепом, нос тонкий, с высокой переносицей, подбородок боксерский — словом, типичный представитель расы Лоэнгрина.
Ведя группу вдоль прямой, как натянутая нитка, опушки, капитан выслушивает рассказ Мельникова:
— Немцы прочесывают лес вокруг места выброски. А на месте выброски — засада. Подползли, я кинул подальше палку в ельник — такая тут поднялась пальба, ракет понавесили. Не меньше взвода их там… Видели на просеке автомашину с пеленгатором. Раз пять обходили патрули в лесу. И вот этот попался… Когда брали, царапался, кусался…
Мельников зло глядит на фрица. Разглядывает немца и капитан. Видит: в петлице — знакомая ленточка. Крылатых знает: это бело-красная ленточка медали «За участие в кампании на Восточном фронте». В солдатском обиходе медаль именуется «Орденом мороженого мяса». Из России этот фриц унес ноги и — надо же! — к русским попал в плен в родной Восточной Пруссии.
— Что фриц рассказал?
— Сначала в молчанку играл, — отвечает Натан, — потом раскололся. Говорит, на аэродроме базируются соединения истребителей и бомбардировщиков Шестого воздушного флота люфтваффе. Сейчас в Восточной Пруссии немногим более тысячи самолетов. Две эскадрильи прилетели с Южного фронта. Район действия — Каунас, Шауляй, Курляндия, линия фронта. Командующий — генерал-фельдмаршал Роберт фон Грейм. Фриц слышал о нашем десанте. Наши головы оценены в десять тысяч рейхсмарок.
— За штуку?
— За штуку.
— Спроси его: он все еще верит в победу, в Гитлера? Только предупреди: заорет, капут ему сделаем.
— Да, мы, как прежде, верим фюреру! — отрывисто, зло отвечает немец, когда Натан Раневский выдернул у него изо рта его же пилотку. — Победа или Сибирь! Вы, русские, передеретесь с англо-американцами. Новое чудо-оружие помогает нам выиграть войну!
— Повторяет брехню Геббельса. Своих мыслишек у него что, видать, совсем нет?
— Мы семьсот пятьдесят лет стоим на этой земле и никуда отсюда не уйдем! — бубнит пруссак. — Ни один русский не ступит на немецкую землю!
— А мы?
Угрюмо молчит правоверный нацист, по-волчьи поблескивая в темноте глазами.
— Скажи ему, что только дураки не видят, что Гитлеру капут!
— Провидение хранит фюрера, оно спасло его двадцатого июля от верной смерти. Да, мы верим в него! Верим в победу! А разве вы, русские, пали духом, когда мы взяли Киев, окружили Ленинград, подошли к Москве! У нас положение сейчас намного лучше, чем было у вас в сорок первом или втором, гораздо лучше, чем в восемнадцатом году, а фюрер и тогда… Вы — это еще не армия. Ни один русский солдат не ступит на немецкую землю!
— Понимает ли этот фашист, что ждет его лично?
— Да, вы убьете меня, — отвечает тот угрюмо. — У вас нет другого выхода.
— Задай ему чисто академический вопрос: выдаст ли он нас, если мы его отпустим?
— Я солдат и выполню свой долг, — зло говорит немец, — Предлагаю вам сдаться в плен. Ваше положение безнадежно! Я сохраню вам жизнь…
— Скажи ему: кто поднял меч, от меча и погибнет!
— Хайль Гитлер!
Пруссак умолкает. Четыре года в Гитлерюгенде, пять лет в гитлеровской армии. С детства этому пруссаку вбивали в голову сказки про германские дружины, про рыцарей и про спаянных товарищеской клятвой ландскнехтов, сказки про победоносные войны расы господ. С малых лет учили прусским добродетелям — безусловному послушанию, духу порядка, чинопочитанию, воинскому долгу, презрению к смерти: «Солдат — навоз истории!»
— Хайль…
— Заткни ему рот!
Ему заткнули рот пропотевшей пилоткой с орлом люфтваффе и свастикой. Это был верный солдат своего фюрера. Настоящий «остландрейтер» — «рыцарь похода на восток». Совсем не похожий на те карикатуры, которые печатали в газетах. Один из тех солдат Гитлера, что дошли по трупам до Москвы, до Сталинграда, почти до Астрахани. Один из стойких, храбрых — словом, самых опасных наших врагов…
…Сжав зубы, прислушивается Аня к затихающим за соснами в болотце шагам. Внезапно, точно человеческий вопль, проносится над лесом резкий крик филина. Зина прижимается к Ане. Невольно затаив дыхание Аня слушает, слушает…
Разведчики долго идут молча. Молчание нарушает Крылатых.
— Не поверил, что наши придут! — негромко, с усмешкой произносит он, и все сразу догадываются, что он говорит о немце, — Да, нас пока мало, но за нами… Впрочем, вы-то и так все понимаете!…
Капитан Крылатых ведет группу на юг. Мерцает янтарный Сатурн за черными кронами сосен. Девять спутников у Сатурна. Девять спутников у капитана Крылатых… На дорогах и проселках рычат и завывают дизельные моторы тяжелых бронетранспортеров.
Разведчики перебегают через шоссе, и Аня успевает почувствовать тепло, которым веет от нагретого солнцем за день гудрона.
Разведчики залегают в частом ельнике у просеки — ждут, пока пройдет войсковая автоколонна. Немцы проложили по этой пятидесятиметровой просеке грунтовую дорогу, отрыли вдоль нее, на случай воздушных налетов, щели и окопы. В эти окопы и забрались разведчики.
Дорога не значится на карте. Но «Центр» узнает об этой новой тайной дороге, как только Аня и Зина передадут первые радиограммы.
В темноте тускло желтеют фары грузных бронетранспортеров, крытых брезентом тупорылых трехосных грузовиков, штабных машин марки «Мерседес-200» с командными флажками командиров батальонов и полков. Фары замаскированы, оставлена для света одна лишь поперечная щель под козырьком. Включены они через две машины на третьей. Полевые кухни, самоходки, мотоциклетно-стрелковый батальон… Удушливый запах газойля и солярки.
Как ни стараются разглядеть разведчики дивизионные и полковые эмблемы на бортах автомашин в потемках, им это не удается. Только смутно виднеются на камуфлированных бортах большие черные кресты с белыми обводами. Черный крест на белом поле — эмблема тевтонского рыцарства.