Лебединое озеро Ихтиандра
Шрифт:
Я выкатилась из квартиры Назаровой и снова побеспокоила Вику.
– Узнай, не состояла ли Валерия Назарова на учете в психоневрологическом диспансере. Еще проверь, не приобретали ли в кассах билет на поезд или самолет на это имя.
– Дашунь, – звонко сказала Вика. – Нашла я твою Назарову, в базе есть ее фото.
– Отлично, – обрадовалась я. – Боже, благослови изобретателя компьютера, теперь многие процессы занимают секунды. Так что у нас с диспансером?
– Сегодня утром ориентировка пришла, – сообщила Вика. – Ночью в переулке Бородкина найден труп женщины. При теле ни сумки, ни документов. Стопудово
– Я ее видела исключительно в верхней одежде, погоди, сейчас перезвоню, – ответила я и набрала номер Анны Николаевны.
– Дарья, – сурово потребовала та, – прекратите террор.
– Последний вопрос, – заныла я, – у Леры имелись родинки?
– Между лопатками, – буркнула свекровь, – чертова отметина. У хорошего человека такой не будет. Сатана своих любимчиков метит, полукруглое клеймо у невестки было, буква «С».
Может, Валерия была никчемной женой и плохой матерью, но ее стоило пожалеть. Анна Николаевна явно принадлежала к особому виду людей под названием «свекровь злобная». Ее не разжалобить и не заставить любить невестку. Думаю, начни Лера вылизывать полы, печь пироги, вышивать крестиком, крахмалить занавески и покорно отвечать на все замечания свекрови: «Вы совершенно правы, я непременно исправлюсь», – Анна Николаевна и тогда нашла бы к чему придраться.
Мать моего первого мужа Костика была вполне приятной дамой. Отругав меня, чаще всего по справедливому поводу, она потом подходила ко мне, гладила по голове и говорила:
– Ну хватит, не обижайся, я хочу тебе добра. Кто научит тебя вести хозяйство, если не я? Ладно, признаю, мы обе виноваты в ссоре. Особенно ты!
Ну согласитесь, это даже мило. Про сатану ни одна из моих свекровей речей не заводила, дьявольским отродьем меня они не считали, просто тихо капали мне на мозги, доводя до истерики.
Я прогнала из головы посторонние мысли и снова вцепилась в телефон.
– Слушаю, – выдохнула Вика.
– Это точно Назарова, – зачастила я, – кто ее убил?
– Хороший вопрос, – протянула подруга. – Только на него мне ответить нечего.
– Кто занимается этим делом? – не успокаивалась я.
– Титов, – протянула Вика.
– Юра? – обрадовалась я. – Сейчас ему позвоню.
– Вот и отлично, – не сдержала радости Виктория. Она явно хотела, чтобы я с этой минуты терзала уже не ее, а Титова.
Глава 11
– Юрочка, здравствуй, – защебетала я. – Слышала, тебе поручили новое дело?
– Кто говорит? – сурово осведомился Титов.
Мне стало смешно. Некоторое время назад Юру Титова прислали на практику в отдел Дегтярева. Александр Михайлович как мог сопротивлялся получению ценного кадра, он даже пошел к начальству и выразил ему справедливое негодование, заявив:
– Не нужны мне желторотые юнцы.
– Это приказ, – остудил полковника генерал.
И что оставалось делать Дегтяреву? Через день он узнал интересную информацию: отец Титова – крупный адвокат, медиалицо, постоянно торчит в телевизоре, ведет там свою программу, делает политическую карьеру и неприлично богат.
– Без десяти тысяч баксов он даже со стула не встанет, – кипел Александр Михайлович, когда мы с ним сели ужинать, – вот повезло так повезло! Получил мажора!
– Почему мальчик из такой семьи захотел служить в милиции? – удивилась я.
Мой вопрос разъярил полковника.
– Романтик! – заорал он. – Глеб Жеглов и Володя Шарапов в одном лице! Засиделись они, вашу налево, до утра! Ловят, вашу направо, банду и главаря! Насмотрелся кинушек! Обчитался Устиновой! Офонарел от Смоляковой! Решил спасать общество! Давно пора прикрыть детективные сериалы на телике! Правды в них нет! А Смолякову посадить в СИЗО на недельку! Может, хоть там разницу между оперативником и следователем поймет. И узнает, что дело не открывают! Его возбуждают!
Помнится, я принесла Дегтяреву бутылочку холодного, строго-настрого запрещенного ему врачом пива, почистила приятелю жирного, тоже находящегося в черном списке продуктов, рыбца и, когда Александр Михайлович, вкусив любимые лакомства, слегка успокоился, мирно сказала:
– Ты сам пришел на службу из романтических побуждений. Плохо, если человек надевает форму по холодному расчету.
– Оно верно, – согласился Дегтярев, – я до сих пор хочу помогать людям, хотя, конечно, уже не тот запал, что двадцать лет назад, пообтрясло мне пыльцу с крыльев.
– Но костер не потух, – улыбнулась я. – Может, и из Титова выйдет толк?
Дегтярев покраснел.
– С таким папашей? Никогда! Не верю ни на секунду! Ему отец велел у нас в отделе повариться, узнать структуру изнутри. Потом заберет наследничка в свою контору, и вылупится из змеиного яйца новый адвокатишка. От них одна беда! Ну, посмотрим, кто кого! Генерал на меня сел, руки мне выкрутил, но я не прост. Юрий ничего, кроме банки с кофе, не увидит. Я с ним завтра должен первый раз встретиться! Устрою адвокатскому отпрыску небо с овчинку!
Представляете, что случилось с полковником, когда в десять утра в его кабинет вошел мальчик, по виду лет четырнадцати.
– Я чуть было его не спросил: «Деточка, где твоя мама?» – признался мне Александр Михайлович.
Слава богу, полковник не успел выдать никакой реакции, подросток вытянулся в струнку и пропищал:
– Юрий Титов прибыл в ваше распоряжение.
– Э… э… хорошо, – выдавил из себя Дегтярев, – ступайте в отдел, там есть стол у окна, посидите пока.
Когда Титов ушел, Александр Михайлович почесал в затылке и вызвал своего заместителя Леонида Ковалева. Леня, уже успевший познакомиться с Юрием, тоже пребывал в шоке.
– Чего нам с ним делать? – спросил он, входя в кабинет. – Парень по размеру как твой мопс Хуч.
– Хучик покрепче будет, – хмыкнул Дегтярев, – он низенький, но мускулистый, а Титов больше на цыпленка, который побывал в газовой камере, смахивает. Мне показалось или у него размер ноги как у гнома?
– Оружие такому доверять нельзя, и с подозреваемым один на один не оставить, чихнет задержанный, а Титов свалится, – раскипятился Леня. – Понимаю, сейчас не прежние времена, когда к нам брали людей не ниже метра семидесяти ростом и проверяли общую физическую подготовку, заставляли нормативы сдавать, бегать, прыгать, подтягиваться. Нынче любого зачислят, но такой экземпляр – это уже слишком! Его никто всерьез не воспримет. А голос! Слушай, может, парень того, ну, в общем, без мужских признаков?