Лечиться будем
Шрифт:
Надо полагать, женское любопытство оказалось сильнее идейных разногласий. Сидела близко, вполне могла и подслушать, как беглый доктор шепотом представился Стратополоху.
Ну-ну…
Остановился, поджидая.
Моложавая мегера была вне себя. Подойдя, толкнула жестким, словно закованным в латы, бюстом. Черные параноидальные глаза. На скулах - злобный румянец.
– Вы назвали меня фригидной, - тихим, на последнем градусе бешенства, голосом обличила она Стратополоха.
Тому стало неловко. Так бывает всегда, если в нормальной обстановке вспомнишь, что ты наговорил в полемическом
– Я… - растерянно начал он, но был прерван.
– Так вот! Чтоб вы знали! Я могу! Я все могу! Я просто не хочу! Запомните это!
– Задохнулась, сверкнула глазами.
– А догнала я сказать… Родина для вас - пустой звук!
При этих ее словах сознание помрачилось вновь. Артём почувствовал, что еще мгновение - и он придушит гадину.
– Это для вас Родина - пустой звук!..
– проклокотал он, сдерживаясь из последних сил.
– Вчера - одна Родина, сегодня - другая! Вчера - Суслов, сегодня - Сызново… А если завтра Сызново тоже распадется? Третья?..
– Сызново никогда не распадется!
– истово отвечала она.
– То же самое говорили и про Суслов!
– бросил он в сердцах.
– Такие, как вы, и говорили…
Этого она перенести не смогла. Хрипло выдохнув, ухватила мерзавца за галстук, чуть напрочь не сорвала.
– Фригидная?
– шипела она, раздергивая пуговку за пуговкой на его рубашке.
– Я тебе покажу фригидную!.. Ты у меня сейчас узнаешь фригидных!
– А то не фригидная, что ли?
– шипел он в ответ, расстегивая на ней блузку.
– Я тебе не Отечество, я тебя…
Трудно даже сказать, кто кого в итоге изнасиловал на том газоне. Да и так ли уж это важно?
– Вот тебе твое Сызново, вот тебе!
– рычал он.
– Симулянт! Космополит!
– с отвращением выдыхала она.
Со стороны аллеи за их неистовством давно уже наблюдали два патрульных санитара. Но к натуралам претензий быть не могло, а этим двоим ничего не пришьешь, поскольку уголок они выбрали самый что ни на есть безлюдный. Стало быть, не эксгибиционисты. В конце концов один из санитаров махнул рукой, и белые халаты разочарованно растворились в сумерках…
Взаимная ненависть противников была настолько гармонична, что высшей ее точки они достигли одновременно.
Одевались с вызовом, не пряча глаз - напротив, меряя друг друга презрительными взглядами.
– Ненавижу!
– напоследок процедила она и ушла, исполненная правоты, по хрусткой гравийной дорожке.
Ей и впрямь не в чем было себя упрекнуть: акт половой ненависти с врагом никак не может считаться предательством.
По пути домой Артём останавливался под каждым фонарем, озабоченно осматривал рукава, обирал с пиджака травинки, пытался отчистить зелень с коленок и укрепить полуоторванные пуговки путем заматывания ниточек. Одной пуговки не наблюдалось вообще. Там, видно, и осталась, на газоне. Может, соврать, что побили в «Прибежище»? Дескать, не сошлись во взглядах… Ну да, побили! А синяки где? Плохо…
Наладонник-то хоть цел? Достал, включил. Цел. Надо же!
Мимо прошла молодая натуралка с указательным пальцем в правом ухе. Должно
– А что он может возразить?
– ликующе вопрошала она.
– Он мне слово - я ему диагноз…
Войдя в тонко благоухающий хлоркой подъезд, Стратополох небывало долго поднимался на второй этаж, останавливаясь в раздумье через каждые три ступени. Просто не знал, как поступить. Сразу нырнуть в ванную комнату и там привести одежду в порядок? А пуговки? Муж, попросивший у жены иголку с ниткой, уже изменник, иначе бы он просто велел залатать что у него там порвалось. Даже если вообразить, будто Артёму удастся незаметно слямзить швейные принадлежности (знать бы еще, где они лежат!) и произвести ремонтные работы втайне, Виктория быстро и неминуемо углядит следы его неумелой мужской руки.
С кряхтеньем отомкнул дверь, вошел.
Первым в прихожую высунул физию Павлик. Рот до ушей, в глазах чертики, на шее юннатский галстук нежно-голубого цвета. Завидевши такое, Артём оторопел настолько, что все его проблемы повылетали из головы.
– Эт-то еще что за…
– А это Митькиной сеструхи галстук!
– радостно отрапортовал сын.
– Из-за которого мы сегодня Митьку из юннатов выгоняли…
– Выгнали?
– Не-а! На поруки взяли.
– Кто?
– Да все! И я тоже.
– Откуда он у тебя?
– Трофей. Я ему говорю: хочешь на поруки - галстук гони!
– Так это не трофей, а взятка.
– Ну, взятка…
– А если увидит кто-нибудь?
– Так я ж на улицу в нем не выхожу. Скажи, прикольно?
– А мама?
– А я ей сказал, что у нас карнавал завтра… То есть не карнавал… этот… маскарад…
– Ну-ка быстро иди и сними! И чтобы я тебя больше в таком виде…
Но тут в прихожую выглянула хмурая Виктория, строившая, должно быть, весь день зловещие планы отправки нетрадиционного супруга на принудительное лечение, - и Артём мигом вспомнил о собственном непотребном облике.
– Да понимаешь… - не дожидаясь рокового вопроса, снова закряхтел он.
– Возвращался из «Прибежища» через парк, а там канава, оступился - ну и…
Осмелился поднять глаза и успел увидеть, как широкоскулое лицо жены приняло на миг удивленное выражение, а затем словно бы осветилось изнутри.
– Не умеешь ты врать, - с ласковой грустью сказала преобразившаяся Виктория, и пухлые губы ее тронула мягкая улыбка.
– Какое «Прибежище»? Не было тебя там…
– Т-то есть… почему… Был. Меня там видели… Могут подтвердить…
– Ну, может быть, на минутку и заскочил, для отмазки… - Не сводя с него смеющихся карих глаз, подошла вплотную, сняла травинку с пиджака, нежно огладила твердую мужскую щеку.
– Глупый ты, глупый… - промолвила она.
– Дурашка… Столько времени голову морочил… Лучше бы сразу правду сказал…
– Нет, позволь… - оскорбленно отстранился он. Она легонько дернула его за ухо.
– Ах ты, проказник! Ну, пойдем ужинать…
Чего угодно ждал Стратополох, только не такого приема. Да, он прекрасно помнил, что, когда несколько лет назад отконвоировал Вику в клинику Безуглова, ее там закодировали в числе прочего и от беспочвенной ревности. Но от беспочвенной же! А тут все улики налицо…