Лечиться будем
Шрифт:
– Мне сказали, что я снят с учета!
Добрейший Валерий Львович взглянул сквозь сильные линзы на незваного гостя строгими преувеличенными глазами.
– Что вы имеете в виду?
– Что я уже не числюсь у вас патриотом!
– Патриопатом, - уточнил участковый.
– Ну патриопатом!
– Вообще-то это врачебная тайна… - с неудовольствием начал было Валерий Львович, затем, глядя на трагическую физиономию Стратополоха, не выдержал, улыбнулся.
То есть все-таки снят! Стены кабинетика поплыли, кружась, и Артём почувствовал, что теряет равновесие. Подобные симптомы характерны при вертиго эпилептическом,
Винтообразно присел, не дожидаясь приглашения.
Долго не мог вымолвить ни слова.
– Тайна!
– сипло вытолкнул он наконец.
– Хороша тайна! Уже на другом конце города известно… А ведь врачи! Клятву небось давали!
Участковый психотерапевт поскучнел.
– Ну, во-первых, клялся я не вам, а Гиппократу, - миролюбиво заметил он, снимая очки и доставая бархотку, - а во-вторых, смею заверить, лично я ничего не разглашал.
– А кто же тогда?
– Решение относительно вас, как сами догадываетесь, принималось коллегиально…
Да-да, конечно! «Гиппиатр», «Пивдиатр», «Тавматург»… Вали все на них!
– …но я не думаю, чтобы мои коллеги могли столь грубо пренебречь профессиональной этикой, - с глубокомысленным видом шлифуя линзы, продолжал Валерий Львович.
– Вы говорите, известно уже на другом конце города? Вообще-то это очень странно… Можно, конечно, допустить, что нас подслушал кто-то из технического персонала. Электрик, уборщица… - Запнулся, задумался.
– Нет, все-таки, наверное, электрик. Вертится тут один такой - маленький, светленький… громкоголосый…
– Но ведь патриопатов с учета не снимают!
– Да, обычно такое не практикуется, - кивнул участковый.
– Но, знаете, бывают и исключения. Редко, но бывают.
– Вновь водрузил очки и доброжелательно уставился на бывшего пациента.
– Мнительность, Артём Григорьевич, мнительность и пристрастие ставить себе диагноз без должных на то оснований. Поймите, это нам, специалистам, решать, переходит ваше чувство к Отечеству за грань патологии или не переходит. Нет, конечно, абсолютно здоровым вас не назовешь… да и никого не назовешь… но перверсия-то ваша, признайтесь, мнимая. Вы, Артём Григорьевич, не просто натурал. Вы, если можно так выразиться, натуралиссимус… С чем я вас и поздравляю.
– Звонок, что ли, был?
– угрюмо спросил Артём. Валерий Львович не понял, встревожился.
– Звонок?
– переспросил он.
– Какой звонок?
– Сверху.
– Ну-у, батенька… - как-то даже разочарованно протянул участковый.
– Это вы слишком много о себе мните…
Стратополох беспомощно оглядел привычный уютный кабинетик, откуда его, кажется, изгоняли навсегда. Мирок, в котором он привык спасаться, убегая от окружающего безумия. Все здесь было по-прежнему, все как в прошлый раз. На трехэтажной книжной полке, правда, объявился новосел - двухтомник «Партизанские тропы» (первый том - «Партизанские метафоры», второй - «Партизанские синекдохи.»).
По науке такое состояние называется «ойкофобия» - навязчивый страх возвращения домой после выписки из психиатрической больницы.
– Я буду на вас жаловаться!
– хрипло сказал Стратополох, вставая.
– Вы отказываете мне во врачебной помощи…
– Почему отказываем?
– удивился Валерий Львович.
– Обращайтесь в любое время.
– Есть такое понятие «бегство в болезнь». Проще говоря, одна из реакций личности на психогенно травмирующую ситуацию. Это как раз ваш случай. Я знаю, там… - Он указал на окно, за которым вихляла, ниспадая к проспекту, мощеная улочка и трепыхался вдали транспарант «Да здравствует сексуальное большинство!», - там вам очень непросто живется. Но это еще не повод отгораживаться от реальности справкой из диспансера.
– Но причину-то я узнать могу?
– Причину?
– Брови участкового вспорхнули над оправой очков.
– Причина - вот.
Из ящика стола на свет божий появилась книжица - тоненькая, беленькая, изданная за свой счет и тем не менее настоящая, бумажная.
– Про патографию слышали?
– осведомился Валерий Львович.
– Слышал, - буркнул Артём.
– Берем две строки любого автора и отправляем его в дурдом.
– Н-ну, в общем суть вы ухватили верно… Только почему же обязательно в дурдом? Бывает, что и в обратном направлении… Словом, исследовав вашу книгу методами патографии, мы пришли к выводу, что психическое здоровье автора находится в пределах нормы. Согласитесь, сравнивать волосы с травами, а глаза с родниками свойственно только людям без отклонений и комплексов…
Глава 11. Страшная месть
И пишет боярин всю ночь напролет,
Перо его местию дышит.
Вы польстите поэту, назвав его безумцем, но избави вас боже сказать ему, что он нормален. Обретете врага на всю жизнь. Нормален - значит бездарен. Впрочем, некоторые с таким утверждением не согласны в принципе. Напротив, полагают они, бездарен - значит нормален.
И тоже, в общем-то, правы.
Бездарность, с государственной точки зрения, всегда являлась послушным, созидательным началом, а вот талант только и делает, что бунтует и потрясает устои: то демона в симпатичном виде представит, то падшую женщину в героини возведет. Соцзаказ ему, видите ли, не писан, попзаказ - тоже. Ему главное - до сути докопаться!
Но что может быть деструктивнее анализа? Берешь явление и начинаешь разнимать на части. Причем с самыми благими намерениями - посмотреть, как оно там внутри устроено. А когда потом пытаешься вновь собрать воедино, неминуемо обнаруживаются лишние детали. Будильник в детстве разбирали? Вот в точности то же самое.
Потрясая потихоньку основы, бездарностью Артём Стратополох себя, конечно же, не считал.
Давненько не огребал он столь оглушительных и звонких оплеух. Мало того, что патриотом прикидывался - теперь выходит, что еще и лириком. Хорошо хоть графоманию не пришили… И не пришьют.
Согласно словарю, графомания свойственна прежде всего сутяжным психопатам, каковым Артём отродясь не был.
– У, скотома психическая!
– приглушенно проклокотал он, оказавшись на улице. Случившиеся неподалеку прохожие брезгливо оглянулись. Этот невинный медицинский термин, всего-навсего означающий отрицание больным каких-либо реальных переживаний, давно уже стал в Сызново грубым площадным ругательством.