Лёд Апокалипсиса 2
Шрифт:
— Площадь опоры.
—?
— Это не я придумал. У меня был трактор. До недавних пор. Сельскохозяйственный. Колеса громадные и сдвоены. В результате площадь опоры — целых восемь великанских покрышек. Не знаю сколько мой зверь весил, но по снегу летал пушиночкой.
— А куда он, вы говорите, делся?
— Подбили его из базуки. Как танк. Мародёры, но другие. Теперь я пешеход. Но вы принцип поняли?
— Ещё до землетрясения думал о подобном. Звучит логично. Колесики у меня Эр-шестнадцать, есть два запасных. В теории могу подыскать аналогичные диски, покрышки какие попало,
— Сможете изготовить?
— Вам надо в Чечню?
Я снова посмотрел на Кюру. Он пожал плечами, всем своим видом показывая, что решать такой вопрос будет Адам Султанович.
— Всё дело в системной восприятии, уважаемый Набиль. Есть вы с дочкой, которые хотите уехать. Значит, вас тут уже ничего не держит. Конечно, отправь мы зэков обратно к дьяволу, тут станет не так страшно. Но, всё же… Есть девять чеченцев, которым надо домой. Вместимость вашего тарантаса десять пехотинцев, одно отделение. Плюс прицеп. Вот и получается. Суммировав вас имеем как раз плюс-минус отделение. Прицепите себе бочку зимней соляры. Какой расход у вашего рыбацкого причала?
— Примерно двадцать два литра на сто. Двигатель не новый. Думаю, по сплошному бездорожью будет больше. Кстати, по сравнению с тем же Уралом — просто трезвенник. Говорят, он и сто на сто потребляет.
Кюра засопел.
— Мой молчаливый товарищ имеет ввиду что это всё мои фантазии, решать будете вы с командиром. Ладно. Мы пойдем. Спасибо за тепло, за кров, за ужин. Не будем злоупотреблять гостеприимством, поищем базу бандитов на молокозаводе. Покажете, где он?
— Покажу направление. Отсюда далеко, но он виден издалека, найдёте. Только скорее выходите чтобы засветло успеть.
Вышли. Прощались. Маленькая Ирада жалась к отцу, но смотрела на нас во все глаза. Обычно суровый Кюра подмигнул ей и подарил шоколадку. Набиль сказал, что мы в его доме всегда желанные гости.
Двинули. Пойдем решать проблемы местных жителей.
Молокозавод действительно нашли без проблем, основной корпус высился под промзоной синими металлическими боками. А вот найти «гнездо глухаря» было сложнее. Прошли на территорию, обошли самый большой корпус. Следов нет, скорее всего их занесло к чёртям. Зато в какой-то момент — запах. Действительно, разведка «по нюху». Подошли к квадрату разбитого окна. Оттуда отчетливо «воняло» человеческим жильем. С внутренней стороны как грубый аналог лестницы набросаны поддоны и дорожка следов в недра.
Оно.
Хотя по оперативным данным никакой опасности внутри не должно поджидать, мы крались. Я чуть впереди и с фонарём, Кюра шагах в двадцати позади. Моя задача в случае опасности нырять в любую неровность. Впрочем, никого живого мы действительно не нашли.
Группа лучника базировалась в подвале, где металлическая дверь запиралась на амбарный навесной замок. Осмотрев его несколько секунд, попросил Кюру чуть отойти. Извлёк топор, большим замахом, тыльной частью, то есть как молотом, вдарил по приваренным «ушкам», одно из которых тут же любезно отвалилось.
Вошли.
Вертеп. Свинарник. Несколько светильников на аккумуляторах,
Осмотрелись. Некоторый запас оружия, боеприпасов, еды разной степени свежести, огромное количество пустых бутылок.
Одну из комнат повала использовали под мусорку, туда просто сбрасывали всё подряд, начиная с тонны стеклотары. Несмотря на холод, воняло там ещё больше, чем в остальном помещении.
Впрочем, это нас волновало мало. Нужно поймать ходячий троллейбус.
Посовещались. Нам обоим в этом логове было неуютно. Побродив по зданию, пришли к тому, что в него всего два расчищенных входа, пути от которых которые соединяются у лестницы, на которую открывался прекрасный вид из какого-то второстепенного склада, где хранился инвентарь для уборки помещений.
Там мы и залегли. Холодно, зато поспали урывками, бдительно дежуря по очереди.
Утро. Морозец легкий, снежок валит, солнца не видно.
Начиная с семи утра встали, умылись, снарядились, поели холодных консервов и принялись ждать. Кто ж знал, что эта скотина нарисуется только в половине первого. На мой взгляд это ни разу ни «с утра». К тому времени мы были настолько злы, что готовы были его прибить голыми руками.
В общем-то что-то такое и произошло.
Засадой это назвать трудно, ибо этот утырок шёл и во все свои прострелянные легкие немузыкально горланил песню. Шёл он первым, за ним, на длинной веревке понуро брела лохматая девушка.
Мы встретили его на территории завода.
— Вите, Вите надо выйти!
В Турции или в Египте, Вите надо выйти!
На Самуи или Пхи-Пхи, Вите надо выйти! Остановите!
Остановите! Вите надо выйти. Остановите!
И так на все окрестности. Тело орало мерзко, иногда пританцовывало. Мы про себя твердо пообещали его остановить, раз уж так просит.
Получилось без затей. Он вышел из-за поворота здания с табличкой «Бойлерная. Посторонним вход воспрещён» и получил прикладом в лобешник от слегка разгневанного Кюры. Товарищ мой суров. Я прикрывал и перехватил веревку с пленницей. Побоялся что она побежит, гоняйся потом за ней. Но она остановилась как вкопанная. В глазах её читалось обреченность.
Пока Сокол удостоверялся что пленник в ауте, уверенно вязал, я попытался наладить контакт с рабыней.
— Мы хорошие парни. Я старлей росгвардии, зовут Антон. Это Кюра, лейтенант.
Чеченец посмотрел на меня неодобрительно, потому что был относительно гражданским человеком, а про своё звание и принадлежность к силовым структурам вообще умалчивал. Однако, не стал рушить мою хрупкую легенду.
— Вы одни? Следом никто не идёт? Кивни, если поняла? Ты не говоришь?
— Говорю, — хрипло и тихо ответила она. И неожиданно разрыдалась.
Глава 7
Расплата для лжепророков
Мне отмщение и Аз воздам, говорит Господь