Лед и пламень
Шрифт:
– О, а этот стишок помните? – встрепенулся Роллан. – «Великан свистел в дуду. Раз свисток – торчит во рту. Два свисток – застрял в…»
– Продолжай, Роллан, – сказала Абеке. – Поясни-ка, где там второй свисток застрял? Не понимаю.
– Ну, это… – Роллан умолк и пытливо уставился на Абеке, стараясь понять по ее лицу, шутит она или всерьез. Она едва заметно ему улыбнулась.
– И все-таки этот городок похож на кукольный, – заметила Мейлин. – У дочери императора были такие игрушки. Крохотные разноцветные домики для ее крохотных куколок.
– Именно. – Роллан огляделся и зашептал ей на ухо: – Даже
Судя по всему, все дети и старики сидели по домам, потому что Конору попадались на глаза лишь подростки и молодые люди. Мужчины и женщины все были высокими, широкоплечими, с сильными руками и безупречно красивыми лицами. Волосы у них были белокурые или русые, и все они как один улыбались.
Конор передернулся, вспомнив Трансвик: темно, повсюду стражники с собаками, по улицам страшно ходить. Здесь же все было совсем наоборот – ярко и безупречно. И все же что-то в городе саамов было явно не так.
Бригган понюхал воздух и чихнул.
Пиа
Абеке попыталась представить, каково это – вырасти в городе саамов. Столько зелени! На досуге заниматься садоводством, гулять по парку, вырезать узоры на ставнях. Даже в детстве Абеке всегда чувствовала острую нехватку дождя, еды, урожая. Ей нужно было выживать. Времени на игры и прогулки по парку не было.
Но больше всего ей хотелось, чтобы отец и сестра гордились ею. Это желание до сих пор не пропало. Абеке стиснула в руке свой лук и прибавила шагу.
– Можно нам встретиться с вашими Зелеными Мантиями? – спросил Тарик у Хеннера.
– Э-э… у нас их нет, – ответил Хеннер. – Нам они и не нужны.
Не нужны? Даже в маленькой деревушке Абеке жили Зеленые Мантии – те, кто хранил Нектар, кто проводил церемонию соединения, когда детям исполнялось одиннадцать. И не важно, где жил ребенок – в Эвре, Нило или где-то еще: если ему было предначертано обрести связь с духом животного, это происходило. Но без Нектара ребенок мог заболеть, сойти с ума или даже умереть.
Абеке подумала, что со стороны жителей это непростительная глупость – не пускать Зеленых Мантий в селение.
Хотя, опять же, куда подевались все дети?
Хеннер остановился возле домика, где женщина пропалывала в огороде грядки с горохом и салатом.
– Пиа, у нас гости, – обратился к ней Хеннер.
Пиа медленно выпрямилась. Оказалось, что она старше всех, кого Абеке видела в городе, хотя ее светлую кожу не избороздили морщины, а темно-русые волосы не тронула седина. На ней было темно-синее платье чуть ниже колена, отороченное красной тесьмой и с желтым воротником, отделанным бахромой. Все жители носили похожую одежду, пошитую из одной и той же материи, и одинаковые сапоги с загнутыми вверх носами, но желтый воротничок был только у Пии. Абеке предположила, что это своего рода знак ее отличия – как эполеты на плечах у генералов или ее собственная зеленая мантия.
– Вы
– Вон тот мальчик связан с Бригганом, – сказал Хеннер. – Он отогнал волчью стаю, которая напала на наше стадо. А у девочки из Нило есть железо.
Абеке протянула Пне котелки и ножи. Женщина уставилась на подарки таким взглядом, словно узрела все золото Цонга, и взяла их в руки.
– Это… это очень любезно с вашей стороны. Спасибо.
Пиа улыбнулась, и у Абеке как-то разом исчезли все тревоги. Странный городок, длинное путешествие, негостеприимный прием – все забылось при виде этой искренней улыбки. Абеке всегда была настороже и знала, что нельзя быть слишком доверчивой, но как за такой теплой улыбкой может скрываться злое сердце?
– Мы можем с вами поговорить? Много времени это не займет, – сказал Тарик.
Пиа сжала губы, но потом снова улыбнулась и пригласила их в дом.
Маленькая гостиная была опрятной и чистой: на деревянных скамьях лежали кожаные подушки, на столике стояли крохотные фигурки животных, вырезанные из кости. На стенах висели оленьи рога, опущенные вниз, а на их концах – светильники со свечами. Пол устилал ковер, сплетенный из еловых корней.
Они сели, и Мейлин сразу заговорила, словно слова вертелись у нее на языке и она не могла больше выносить тишину.
– Цонг пал, – сказала она.
Пиа вздохнула.
– Новый Пожиратель восстал, созвал остатки армий и бесчинствует, – продолжил Тарик. – Раз Цонг покорился захватчикам, то скоро дойдет очередь и до Эвры. Если падет Эвра, город саамов падет вместе с ней.
– Вы проделали столь долгий путь, чтобы предостеречь нас? Но у нас нет солдат, нам нечем помочь, – сказала Пиа. – Город наш очень маленький…
– Мы ищем Шуко, – перебил ее Тарик.
На мгновение воцарилась тишина, Пиа замерла и так глубоко задумалась, что казалось, будто она спит с открытыми глазами.
– Это огромная полярная медведица, – подсказал Роллан. – Которая из легенд.
В них еще город ваш упоминается. Нет, не припоминаете?
Пиа перевела взгляд с Роллана на Тарика и рассмеялась.
– А, Шуко! Ну, сейчас ее тут нет, но, полагаю, к ужину она пожалует, – и Пиа снова рассмеялась.
У Тарика омрачилось лицо от разочарования. Абеке надеялась, что это не сулит ничего плохого.
– Мудрецы из Зеленых Мантий обнаружили несколько легенд, в которых говорится, что Шуко бывала в вашем городе, – сказал Тарик. – Если верить легендам, последний раз ее видели в городе саамов.
– Да, я знаю эти легенды, – кивнула Пиа. – Но они древние. Если Великая Шуко и появлялась у нас в городе, то давным-давно ушла.
– Раньше она пила воду из пруда, – сказал Тарик. – Можно его посмотреть?
Пиа замялась, но потом снова расплылась в широкой улыбке.
– Конечно. Но пруд этот для нас священен, поэтому не касайтесь, пожалуйста, воды. Ступайте за мной.
В северной стороне города росли две древние ивы. Под сенью их ветвей скрывался пруд. Жители обложили его булыжниками по кругу, а дно устлали гладкими, плоскими камнями. Вода была такой чистой и прозрачной, что даже на глубине в несколько футов Абеке разглядела камни на дне. По поверхности воды гуляла рябь, но Абеке не чувствовала ветра.