Лед
Шрифт:
– Остаток долга и аванс за следующий месяц. Недели через две оставшуюся часть внесу. До встречи. – Я быстренько выскочил в коридор. Нечего Гадесу глаза мозолить, ещё вспомнит про обещанное повышение квартплаты. К тому же от насыщенного магической энергией воздуха у меня зуд по всему телу. Сыпью бы не покрыться, как в прошлый раз.
– Удачи, сынок. И не забудь, со следующего месяца с тебя на два золотых больше.
– Да помню я! – Забудет он о деньгах, как же. Дойдя почти до самого конца коридора, я остановился перед дверью и приложил браслет к овальной металлической блямбе, тонкие линии гравировки на которой напоминали
Узкий пенал почти полностью был завален немудрёными пожитками. Причём более-менее ценное имущество лежало вперемешку с бесполезным хламом, выкинуть который не доходили руки. Ящик с консервами соседствовал с мешком, забитым грязным бельём. На коробку с порохом, капсюлями, пыжами и картечью я пристроил разобранный радиоприёмник. В дальнем углу стоял свернутый матрац, на нём одеяло и подушка. Пустая трёхлитровая банка обнаружилась рядом с дверью. Хоть убейте, не помню, как она здесь оказалась.
Мебели не было абсолютно никакой. Шкаф заменяла доска, приколоченная железными штырями прямо к стене. На ней на деревянных колышках висели плащ, кое-как утеплённый кроличьим мехом, и короткая кожаная куртка. Плащ я надевал, когда мотался по Форту, куртка была летней формой одежды.
Мысли о том, что неплохо бы повыкидывать к чертям собачьим весь хлам, посещали меня всякий раз после возвращения из патруля. Но сначала полно более важных дел, а потом привыкаешь, да и жалко на всякую фигню время тратить.
Вот и сейчас, когда, пытаясь подойти к вешалке, я споткнулся о прислонённые к стене сулицы и только чудом не разбил единственную приличную посудину – трёхлитровую банку, – в моей голове начал формироваться план глобальной очистки комнаты от скопившегося барахла. Размышления по поводу сего мероприятия прервала доверху заполненная разнокалиберными патронами и стреляными гильзами жестянка из-под катушки киноплёнки, которая едва не свалилась мне на голову. Надо быть повнимательней, а то так и инвалидом недолго остаться.
Быстренько раскидав вещи по комнате, я задумался, чем заняться в первую очередь. Ничего полезного сегодня сделать всё равно не успею, но водой запастись просто необходимо, а то завтра утром от сушняка умру. Водопроводный кран, из которого только Гадесу ведомо каким чудом продолжала идти ледяная вода, располагался в самом конце коридора. Пока донёс оттуда трёхлитровку, пальцы свело от холода. Знал бы – перчатки надел.
На сегодня вроде всё. Грязные и пропотевшие шмотки я засунул в едва вместивший новую порцию белья мешок. Мешок выставил к двери, чтобы опять не забыть отнести в прачечную. За стирку придётся раскошелиться, но чистых вещей у меня уже не осталось. Потёртые чёрные джинсы, заштопанный свитер, фланелевая рубашка и тёплые носки с трудом были извлечены из-под завалов. Тяжёлые ботинки и меховые стельки обнаружились между ящиком с тушёнкой и сваленными в кучу частями доспехов. Найти бы кожаные перчатки, и я готов. Ага, вот и они, торчат из кармана куртки.
Осталось разобраться с оружием и деньгами. Вытащив с помощью ножа из стены кирпич, я засунул в открывшийся тайник пистолет и кошель с деньгами. Взамен достал золотую чешуйку – единственную монету, чеканящуюся в Форте на монетном дворе Торгового Союза, – и золотую же двадцатипятирублёвку, выпущенную Банком России. Должно хватить. После того, как вставил кирпич на место, затёр щели пылью. Схрон аховый, конечно, но лучше, чем ничего. Монетки отправились в специально пришитый для этого на рубашку кармашек. Свой новый тесак в кое-как подогнанных ножнах прицепил на ремень, пару метательных ножей засунул в петли, пристроченные к внутренней поверхности плаща. В Форте Дружина навела какое-то подобие порядка, но никогда не знаешь, на кого по синей волне нарвешься.
Вроде всё. Или ещё что-то забыл? Блин! Талоны! Я развязал мешок с бельём, вытряхнул рубашку и достал из кармана талоны. Ну да, здесь и ключ от оружейного шкафчика. Но с ним-то от стирки ничего не сделается, а вот пайковые мои плакали бы. И куда их пристроить? Ключ надел на гвоздь, до середины вбитый в полку и загнутый кверху, свёрнутые листы пайковых талонов, придавив сверху кастетом, положил на картонный ящик с тушёнкой. Теперь всё.
Еле слышный гул в голове заставил насторожиться и схватиться за нож. Это что за чертовщина? Несколько кирпичей начали, меняя свою форму, оплавляться, и через пару мгновений на меня смотрело лицо Гадеса, словно вылепленное из расплавленной кирпичной массы.
– К тебе пришли, – едва заметно шевельнулись губы, и маска начала разглаживаться, исчезая в стене.
Я прикоснулся к ставшим неотличимыми от соседних кирпичам рукой. Даже не нагрелись. Ну ни фига себе! Это что, новая услуга – магический домофон? Ладно, потом у Гадеса узнаю, надо пойти посмотреть, кто припёрся. Вроде никого не жду. Накинув плащ, я захлопнул за собой дверь. Всё равно уже в «Берлогу» пора.
На крыльце морга стояла странная неподвижная фигура человека. Лица в темноте было не разобрать. Ладно, если что, Гадес меня прикроет. Подойдя поближе, я узнал Макса. Он не шевелился, не моргал и, похоже, даже не дышал. Не понял, чего это с ним?
– Статус гостя подтверждаешь? – Голос раздался прямо в моей голове. Теперь всё понятно: Макс слишком настойчиво пытался попасть внутрь, поэтому и попал под заморозку. Ещё легко отделался. Хорошо, успел сказать, что ко мне пришёл, а то охранная система могла и более жёсткие меры применить.
«Только на сегодняшний день», – мысленно сформулировал я ответ, и Макса отпустило. Он начал оседать на снег, резко взмахнув руками, дёрнулся и сумел выпрямиться.
– Чего? Я тут, это... ё-е-е... – Постепенно его взгляд прояснился, а речь стала осмысленной. – Да чё за фигня творится? На крыльцо зашёл – и как обухом по голове. Ничего, блин, не помню. Только голоса какие-то.
– Магическая защита сработала. Ты чего припёрся?
– Дак с общаги в «Берлогу» шёл. Дай, думаю, за тобой зайду. По пути ведь. – Бедолага постучал по затылку ладонью. – Ты как, идёшь?
– Пошли. – Я похлопал себя по карманам – вроде ничего не забыл, – накинул капюшон и спустился с крыльца. Так, если по центральной аллее пойдём, придётся крюк делать, лучше через дыру в заборе вылезти. Пришлось тормознуть Макса. – Не туда. За мной иди.
– Нам же в «Берлогу»?
– Напрямик срежем. – Вообще-то плутать дворами в Форте, где патрулировались только главные улицы, было делом небезопасным, но я решил, что в районе «Берлоги» нас вряд ли решится кто-нибудь остановить. И меня должны знать, и откровенных отморозков здесь уже не осталось.