Лёд
Шрифт:
— И Дусин тоже?
— Что? Нет. А почему?
— Панна Елена знает, что княгиня Блуцкая — это придворная мартыновка? К тому же, упрямейшая сторонница ледников. С Распутиным знакома.
Девушка прижала пальцы к виску.
— В таком случае… это ее очищает.
— Не понял?
— У нее была оказия, о которой можно только мечтать. Доктор Тесла отправляется ночью в чащобу, чтобы искать вас. И вот всякий след от него исчезает, и от вас тоже. Нет Николы Теслы, нет Бенедикта Герославского. А что делает она? Заставила князя остановить поезд ради вашего спасения. Ее люди, княжеские люди, принесли вас живого. Так что это не княгиня, а кто-то другой является агентом Фогеля.
— Вы полагаете, что княгиня что-то знает про доктора Теслу, про его арсенал, про контракт с царем. Согласен, что агент из нее никакой — но если бы знала… она колебаться не стала бы. Это она послала за мной Дусина в Екатеринбурге. И потом, наверняка, послала его к Пелке. — Большим пальцем руки нажало на глазное яблоко, так что вспыхнули багровые солнца. — Как раз этого ну никак понять не могу: Пелка — мартыновец, княгиня — мартыновка, убийцы в Екатеринбурге — мартыновцы; а друг друга они режут без всякого пардона, и каждый из них разные сказки про Отца Мороза рассказывает. Даже если они не знают друг друга — да ничего общего могла бы иметь княгиня с таким вот Мефодием Карповичем Пелкой? — но, что ни говори, вера то одна.
Елена поправила одеяло, сползшее на ковер.
— Тут логика вас подводит, правда?
— Ммм?
— Вы хотите найти разум в религиозных войнах. А разве с нами, с христианами, не иначе? Один Бог, одно Писание, один голос добра и зла — а сколько уже крови за это пролилось?
Нажало сильнее, солнца раскалились до интенсивно-красного цвета.
— Нет такой проблемы, относительно которой вы заставите меня отказаться от разума. Всяческое безумие, раз оно в мире происходит, должно действовать в соответствии с законами этого мира. Когда я посчитаю, что не имею права спросить «почему, зачем?», точно так же могу себе пустить пулю в лоб.
— Vive la raison [156] . Тогда, почему же?
— Я понимаю, почему мартыновцы из пермской губернии получили приказ относительно меня: какой-то преданный Мартыну чиновник Министерства Зимы узнал, что оттепельники посылают сына к Отцу Морозу, который сам по себе поляк и бунтовщик, так что ледняцкая фракция должна была отреагировать, вообще ледняки должны были отреагировать. Но Пелка? Был ли он мартыновцем-оттепельником? Он хотел меня защищать, и защищал меня. Почему? Точно так же, княгиня — но княгине был сон. А как с Пелкой?
156
Да здравствует разум (фр.)
— Среди мартыновцев вы имеете верных почитателей, — буркнула панна Мукляновичувна, — готовых отдать за вас жизнь. Это мило. Но что мы скажем князю?
— Это можно расписать, словно на логической таблице, по горизонтали и по вертикали: мартыновцы — не мартыновцы; ледняки — оттепельники. И все возможные комбинации между ними. Так что мы имеем, как минимум, четыре разные картины Истории. Вы видите? Кто какую Историю себе желает, в какую Историю верит, какой Истории отдался — такую цель накладывает на Отца Мороза и его сына. Историю они убить не могут, но могут убить меня. Спасти Историю не могут, зато могут спасти меня. — Я-оностиснуло веки. Голова безвольно упала на подушку. Я-онолетело в черный колодец солнца. — Видите, вы это видите? Они не могут управлять Историей, но своей властью способны связать le P`ere du Gelи le Fils du Gel [157] ,и через них…
157
Отец Мороз и Сын Мороза (фр.)
— Что мы скажем князю? Что скажете вы? Например, почему Зейцов сбросил вас с поезда?
— Да оставьте Зейцова в покое. Никого он не сбросил.
— Тогда, кто? Все-таки, Поченгло? Или, может, турок? Он тоже на вас заелся, и свидетели имеются. Если так хорошенько подумать, так кандидатов даже многовато, потому что и капитан Привеженский… Вскоре уже половина первого класса будет желать убить Бенедикта Герославского.
— Не Бенедикта Герославского. Ложь о Бенедикте Герославском. Какого-то хохла из пророчеств святого Мартына. Венгерского графа. Врага Сибирхожето. Сына Мороза.
— Да ну… А громадный гербовый перстень кто на пальце носит? Вы же говорили, будто бы его выбросили.
— Выбросил. А он вернулся.
— Что, может, в брюхе жареной рыбы [158] ?
Я-оноощупало пальцы.
— Куда он делся?
— Спрятала с остальными вашими вещами. Не бойтесь, револьвер тоже. Тетка с доктором Конешиным занялись вами ночью, им пришлось вас раздеть, натянуть пижаму…
Я-оноподняло веко. Черные призраки на мгновение улетели в лучах утреннего солнца, панна Елена сидела, выпрямившись, словно вставила под корсет линейку, бабочка присела на полке у нее над головой.
158
Аллюзия к известной древней легенде о царе Крезе, который выбросил золотой перстень в море, а через несколько дней нашел его внутри рыбы, которую ему подали на стол — Прим перевод.
— Вы забрали… Там было письмо…
— И когда я его ей прочла, Кристина мне все и рассказала.
— Это не…
— Что умер. И теперь жив. — Елена широко усмехнулась. — А теперь вы станете меня уговаривать, будто бы мартыновцы убивают друг друга ради вас без причины?
— Он только спал…
Панна Мукляновичувна показала язык.
Хотелось схватить ее за руку, притянуть, выдохнуть правду прямо ей в ухо — черное солнце затмило глаза, черный колодец отсосал кровь из головы. Тепло, тихо, покойно, птички поют.
— Все ложь.
Почувствовало на голове прохладную ладонь девушки.
— Сейчас тетя за вами присмотрит, а мне нужно выспаться, выгляжу я, наверное, словно упырь. Вечером должны устроить танцы. Если князь спросит, скажите, что мы не знакомы, что встретились уже в дороге.
— Но ведь…
Она переместила ладонь на губы, глуша слова. Кончиком языка коснулось подушечки ее пальца.
Елена склонилась над постелью.
— Ну как вам не стыдно, господин Герославский! — шепнула она.
— Никто не смотрит, топ ange sans bonte…
— Je regarde.
— Qui ^etes-vous?
— Un r^eve, naturellement. Nous sommes dans I''Et'e. [159]
Все ложь.
О сибирских безумствах
— Выпал.
— Выпал!
— Так, выпал.
— Ну, сейчас я ему выпаду…! Собирать будут отсюда и до самого Владивостока!
159
…мой добрый ангел… — Я гляжу. — Кто вы? — Сновидение, естественно. Наш летний сон. (фр.)