Леденящая жажда
Шрифт:
Зацепка, на которую они так надеялись, оборвалась. Ниточка продлилась недолго. И что теперь? Куда бежать, кого спрашивать?
— Подожди, а третий ход куда ведет? — спросил Трубач.
— Вот сюда и ведет.
Пастух дернул за облезлую ручку последней двери. Закрыто. Это была первая хорошая весть за сегодняшний день. Артист быстро проверил дверь на наличие сюрпризов — нет, чисто. Просто заперта. Значит, никого не ждут. Или ждут именно их? А, подумаешь, к чертовой матери предчувствия!
— Ломаем?
— Нас не убудет.
— Навалились!
Дверь
Там, на этом табурете, сидел человек. И этого человека Трубач знал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Стокгольм
24 августа 1982 года, 07.03
Как тяжело дышать. Просто невозможно! Что же это такое!
Соня попыталась освободиться от этого груза — как будто на животе у нее лежит чугунная плита. Попытка не удалась — силы куда-то испарились. Мышцы упорно отказывались работать. Как будто накануне всю ночь она разгружала вагоны. Еще усилие, еще, еще — и плита начала медленно, но верно сползать вправо. И наконец — свободный вдох. Она с усилием подняла голову. Что же это все- таки было?
О боже!
То, что она увидела, ее испугало. Это была рука. Мужская рука. Незнакомая. Большая. Волосатая. И черная! Не-ет, просто очень смуглая. Ну это немного успокаивает.
Хотя…
Докатилась! Уже с орангутангами в одной кровати просыпаться начала, Она снова уронила голову на подушку и закрыла глаза. Надо поднапрячь мозги и вспомнить, как она докатилась до такой жизни…
Вчера, как обычно, она устроила променад по вечерним шведским улочкам, зашла в кафе согреться и выпить какой-нибудь крепкий коктейль. Сидела, никого не трогала. Медленно потягивала из бокала красновато-коричневую смесь с непроизносимым названием. Знакомиться, разумеется, ни с кем не собиралась. Солидная, приличная дама. А дальше — пустота. Несколько звеньев из цепи выпало.
Она снова открыла глаза и попыталась рассмотреть своего соседа. Тот лишь слегка был прикрыт простыней. Большой, сильный, весь волосатый. Просто медведь. Лица не видно из-за длинных черных волос. Национальность? Вроде араб. Оч-чень интересно! Так, а возраст? Трудно определить. Двадцать пять? Тридцать? Пожалуй, не больше… Оч-чень интересно!
«Орангутанг» зашевелился, открыл глаза. Карие, огромные…
«А он ничего. Гораздо красивей обезьяны…»
— Хай!
— Привет.
— Как дела? — на ломаном русском спросил араб.
— Ты меня спрашиваешь?
— О'кей.
— Что-о'кей?
Ее сосед по кровати озадаченно замолчал. «Придется переходить на английский. А то так, конечно, смешно, но непродуктивно. Нужно хотя бы узнать, как я здесь оказалась».
Далее разговор продолжался на английском.
— Ты кто?
Араб долго пытался найти ответ на этот сложный вопрос. А может, оценить ситуацию, найти достойный выход из нее. Или вспомнить имя. Свое. Наконец он произнес:
— Я Али. А
— Так, Али, ты можешь мне объяснить, как мы с тобой оказались в одной постели?
— Это сложный вопрос.
— Конечно, вопрос философский, почему, собственно говоря, женщина вдруг ни с того ни с сего оказывается в постели мужчины. Но здесь ситуация более сложная: мне требуется освежить память. Что-то я ничего не помню.
— Ты вчера выпила очень хорошо. Я даже не ожидал, что женщина может так много выпить.
Она оглядела комнату. Увиденное снова ввело ее в легкое состояние шока.
«О ужас! Да что же это такое! Мало того что я ничего не помню, я еще и просыпаюсь рядом с незнакомым мужчиной, арабом, голым, в постели… Андреаса! И где это он, интересно? Он может прийти в любую минуту, и тогда будет не просто развод и кухня пополам. Будет все гораздо хуже. Все может закончиться высылкой из Швеции».
Андреас был ее шведский бойфренд. Всегда серьезен, обидчив и капризен. Чувством юмора практически не обладал. Зато именно это и веселило Соню.
Развеселит ли его происходящее здесь?
Рядом с ней, но уже с другой стороны, что-то зашевелилось. Кошка? Собака? Но Андреас не держит животных. Из-под одеяла высунулся ежик седых волос.
«Нет! Я сейчас с ума сойду! Ничего не понимаю!»
— Доброе утро, дорогая!
— Здравствуй, дорогой!
— Как спалось?
— Что? Ах да, великолепно! Только знаешь, я тут кое- кого нашла у себя в кровати. Не поверишь, ума не приложу, как он здесь оказался.
Реакцию своего бойфренда она оценить не успела. В этот момент над ними нависла густая шевелюра Али.
— Хай! — снова, улыбаясь, пропел тот. Андреас расплылся в улыбке.
— Хай! — ответил он.
— Как дела? — продолжал свою утреннюю песню Али.
— О'кей.
Соня переводила взгляд с одного на другого и ничего не понимала. Она никогда не замечала у Андреаса гомосексуальных наклонностей. Ей он казался обычным мужчинкой. Который любит женщин и хочет, чтобы они им восхищались.
— Соня, ты уже познакомилась с Али?
— Да, только никак не могу вспомнить, откуда он взялся.
— Ах да! Я же забыл, что вчера ты пила… Дорогая, нельзя же пить в таких количествах! Мы встретились с тобой в «Саванне», а потом я увидел Али. Это мой старый
Друг…
Али продолжал все также ослепительно глупо улыбаться и поддакивать. Андреас продолжал:
— Я его познакомил с тобой. Вы друг другу очень понравились. Вы так вчера танцевали! Я и не знал, что ты умеешь танцевать арабские танцы.
— Я? Какие?
— Танец живота.
— Я — танец живота?! Ты издеваешься?…
— Да, очень хорошо! — поддакивал Али. Потом мы поехали сюда и…
— Что-о?
— Да, очень хорошо! — снова подтвердил Али.
— Соня, я понимаю, для тебя это непривычно, есть какие-то вещи, которые непонятны для русского человека…
— Не для русского, а для нормального! — Соня вскочила и стала поспешно одеваться.
— Соня, это нормально.
— Да, очень хорошо! — блеснул зубами Али.