Леденящая жажда

Таманцев Андрей

— Чтр за игры? — спросил Трубач. — Ты откуда здесь взялся? На метле перелетел?

— Вы любитель мистификаций? — спросил Артист.

— Обожаю. Но здесь я не для того.

— А для чего же тогда, если не секрет?

— Не секрет. Дела.

— У нас, собственно говоря, тоже.

— Мир, говорят, хотите спасать? Я с вами, как ни странно, солидарен.

— И от кого же вы его хотите спасать?

— Как и вы — от мировой катастрофы. Предлагаю объединить усилия.

— Для начала — все же кто вы такой?

— Лишняя информация.

Давайте лучше к делу. Но сначала вам придется принять мои условия.

— Больше ничего? — грубовато спросил Муха.

— А почему, собственно, мы должны принимать их? — немного дипломатичнее поинтересовался Пастух.

— Потому что у вас нет иного выхода. У входа в катакомбы, с которого вы зашли, вас уже поджидает батальон солдат американской армии. Вы, спору нет, хорошие воины. Но с двумястами солдатами вы справитесь вряд ли. А другого выхода здесь нет.

— Как? А выход с западной стороны? — с надеждой в голосе спросил Пастух.

— Это еще бабушка надвое сказала, — отмахнулся холеный.

— Сколько их там, вы сказали? — подал голос Док.

— Батальон. Правда, не знаю, кого они ищут конкретно, может, вас, а может, и нет. Мне по рации что-то передавали, про каких-то странных женщин двухметрового роста… Связь неважная, я не расслышал деталей.

Холеный хихикнул.

— При чем здесь мы? Вот пусть баб и ищут, — мрачно сказал Трубач, потирая задницу.

— Солдаты вряд ли будут рваться сюда за десятки километров только для того, чтобы сказать: «Гюльчатай, открой личико». Но… в данном случае все зависит от меня. — Холеный озорно подмигнул, при этом было непонятно, кому именно.

— Каким образом? — не обращая внимания на клоунское подмигивание, все так же серьезно спросил Док.

— Я в некотором роде сам принадлежу к американской армии…

— Шпион! — выдохнул Трубач и шагнул к холеному. — Это ты, сука, воду отравил!

— Именно шпион… — кивнул холеный. — Но только не делал того, в чем вы меня обвиняете. Я знаю про звонок Мансура сюда. И про Питер. И вообще, знаю гораздо больше, чем вы. Например, где действительно скрывается тот, кого вы разыскиваете. Без меня вы его тоже найти не сможете. Хотя работу вы проделали серьезную и вас стоит поблагодарить. — Он повернулся к Трубачу: — А вас, Николай, особенно.

— Меня?

— В вас чуть было не умер великий ученый. Химик или биолог. Я восхищен вашими опытами с крысами.

— Ни фига себе! — присвистнул Муха.

— Вы сейчас ломаете голову, откуда я столько о вас знаю. Но сейчас это не имеет значения. Вы можете не опасаться, эта секретная информация останется секретной, если…

— Ребята, я понял… Конечно же! Кретин! Тупица! Тормоз! — Трубач шагнул к холеному: — Ты тогда нацепил на меня «жучок»?

— Успокойтесь, я же сказал, что не собираюсь вам мешать. Я хочу вам помочь. Кстати, меня зовут Билл.

— Кто ты?

— Я сотрудник ЦРУ.

— Приехали, — сказал Пастух.

— Сразу вас успокою, что информацию,

которую мне удалось собрать, в ЦРУ еще никто не получил.

— Неужели? — не поверил Артист.

— Точно. Просто я могу предположить последствия того, что будет, если ЦРУ нападет на след этого яда.

— Какие последствия? — спросил Док.

— Трагические. Вы можете представить, через сколько рук может пройти эта информация в ЦРУ?

— Это же секретная информация.

— Именно! Поэтому ее просто невозможно будет навсегда уничтожить. А судя по показателям, в Глазове применен какой-то совершенно новый вид яда. И нет таких замков, чтобы его спрятать навсегда. Это то же самое, если обезьяну пустить в центр управления ракет с ядерными боеголовками. Она обязательно нажмет на красную кнопку. Нет, этого нельзя допустить. Ни в коем случае. Это в наших общих интересах. Поэтому честно предлагаю сотрудничество.

— Как вы себе это представляете?

— Мы будем работать вместе.

— Ничего себе!

— Но пока я не понял, что интересного вы можете рассказать, — сказал Пастух.

— В моем распоряжении находятся все возможные данные информационной базы ЦРУ. Я готов взять на себя ответственность за нарушение устава, за разглашение информации под грифом «секретно».

— И что мы можем узнать из вашей базы данных?

— Я знаю только лишь о последствиях применения препарата, но, к сожалению, мне пока ничего неизвестно о том, как он был изобретен, в какой лаборатории проводились исследования, кто участвовал в его разработке. Это очень важно знать, чтобы проследить путь пробирки с ядом от научно- исследовательской лаборатории до бассейна речушки, на которой стоит Глазов. Это просто необходимо сделать, чтобы выяснить, кто сейчас за всем этим стоит.

— то есть вы хотите сказать, что если мы узнаем, в какой именно лаборатории произведен препарат, то сможем с вашей помощью проследить все контакты ее бывших сотрудников?

— Да.

— Что ж, это уже кое-что.

— Но пока нам нужно закончить все дела здесь, — сказал Билл. — По- моему, ваш Голубков правильно просчитал, что в первую очередь нужно прокачать линию талибов.

— Так… — Пастухов задумался. — Билл, вы нам разрешите переговорить между собой?

— Да, конечно, понимаю. Я отлучусь на пять минут. Билл встал из-за стола и направился к выходу. Вдруг в дверях он резко остановился:

— Чуть не забыл. Еще один маленький момент.

Он подошел к Трубачу и протянул руку к его лицу. Тот от неожиданности дернулся в сторону. Но американец опередил его, с ловкостью фокусника быстрым движением достал откуда-то из-за его уха маленький, размером с булавочную головку, темно- коричневый шарик. Совсем как родинка!

— Это «жучок». Теперь в нем уже нет необходимости. Как бы нечаянно он уронил его на пол, растоптал и вышел, притворив за собой дверь.

— Да, ситуевина! — протянул Муха.