Леди Артур
Шрифт:
— Вот вам школьный учебник по физике! — закричал Андрюха, будучи под своим навесом.
Он приподнял согнутую руку и ударил другой по сгибу локтя.
Отсюда было видно, как полуголые нубийские воительницы начали вставать в шеренги, ощетинившись копьями и зажигая фитили мушкетов. Да, ружья у них были менее технологичны, но при таком их количестве это особой роли не играло.
Я ненадолго замер, уставившись на рождающие струйки сизого дыма огоньки, а потом услышал громкий гортанный выкрик. Забил частую дробь барабан, вызывая ассоциации с индейским тамтамом. Потом отрывисто завыл горн.
—
Но вместо рывка и быстрого натиска вражеской пехоты снова началось колдовство. Над Андрюхой вспыхнули тенты. Наверное, враги думали, что там укрыт пороховой запас, но просчитались. А ещё заполыхала одна из телег.
— Быстрее! — закричала речная дева. — Я смогу потушить огонь, как только ты принесёшь жертву.
— Сука! — выругался я по-русски, понимая, что иного пути нет. Но, похлопав по одежде и кирасе, в которую успел облачиться, ожидая завершения работы станка, ничего более подходящего, чем полушпага, не нашёл, но она была не настолько остра, чтоб порезаться с первого раза. Пришлось потерпеть, водя лезвием по коже. А когда, наконец, разрезал, то быстро провёл рукой по столбу.
Как только сделал это, дева застыла, словно сама превратилась в статую из стеклопластика с залитым внутри пособием для студентов, а вот датчик магии засвистел на одной частоте, причём так ровно-ровно, словно я поймал какой-то несущий сигнал. Чёрт, так ведь это и был несущий сигнал! Вскоре к нему добавилась ещё одна нота, но та из тихой и низкой быстро превратилась в высокую и громкую. Очень похоже на то, что санпилар не только амулет, но и громадный аккумулятор колдовской энергии. После того как артефакт накопил силы, начал плясать и несущий сигнал. В него начали вплетаться хаотичные всплески, смысл которых я не смог уловить, но дева явно начинала колдовать.
Атака всё не начиналась, словно враг ждал чего-то или спешить ему было совсем некуда.
Тем временем речная дева вскинула руку, а тональность сигнатур изменилась. Характер несущего сигнала усложнился настолько, что сложилось впечатление какого-то сложного кода. Он время от времени повторялся, и иногда можно было уловить изменившиеся куски, словно дева прислушивалась и правила программу. Получается, санпилар — это не только аккумулятор, но и программируемое магическое устройство.
Дева вытянула руку в сторону пожара. Как раз в это время послышались первые выстрелы противника, начавшего штурм.
— Товсь! — заорала Герда.
— Мечницы, крыть мушкеты, уголёк вам в дырку! — начала отдавать приказы Ребекка вперемежку с совсем уж грубой бранью. — Пики, концы в землю! Пики в брюхо!
Половины жаргона я понимал лишь исходя из контекста, а ещё хотелось сделать что-то самому, но лезть в гущу сражения было бессмысленно. А пулемёта у меня не имелось.
Тётя Урсула и Катарина нервно поглядывали на фургоны, окутанные огнём и мушкетным дымом. Несколько женщин сбивали пламя сырыми тряпками. Андрюха повалил и откинул в сторону свой навес, и приборы не пострадали. Но каторжанка, дежурившая у Дизеля, изо всех сил пыталась успокоить быка, а тот, хотя и брыкался, испуганно мычал и дёргал рогатой головой, но ходил по кругу, и электричество продолжало поступать, а приборы — работать, давая мне информацию о сигналах, а там творилось что-то несусветное. Три волшебницы сообща читали какое-то заклинание, синхронизировав свои сигнатуры.
Не участвовавшие в сражении возницы накидывали на бычков толстые попоны, предназначенные для того, чтобы спасти животных от мелких ран и случайных рикошетов пуль.
— А-а-а, Голливуд мне в помощь! — прорычал я и повернулся к деве реки. — Госпожа, а можно создать силовое поле?
Богиня открыла глаза и нахмурилась, и я выругался на свою глупость. На местном дословно это звучало как «кампа дафурза», а знакомые нам по учебникам физики термины были им в диковинку. Поле, в их понимании, — действительно поле, где хлеба растут. А уж в сочетании со словом «силовые» приобретало совершенно абсурдное значение.
— Воздушный щит, — сразу поправился я и добавил: — Но сперва пожар.
— А ты будешь мне молиться?
— Буду! — прокричал я, готовый придушить эту силиконовую нежить. Здесь бой, а она — как вшивый о бане.
Дева повела ладонью, и по берегу, вверх по наклонной, потекли ручьи. Они добежали до горящих фургонов, а потом встали на дыбы, как потревоженные кобры, и стали кидаться на языки пламени и объятые ими доски и ткань. Солдатки сперва опешили, а потом сообразили, что это светлая магия.
Грохотали выстрелы, но не залпами, а по готовности.
К тому времени нобийские воительницы добежали до заграждения и вместо того, чтобы бросится на колья или обойти с флангов вдоль узкой полосы берега, скучковались у одной из горящих телег.
— В стороны! — закричала Ребекка.
Солдатки бросились врассыпную, и буквально через несколько секунд магодетектор звонко оповестил о всплеске энергии. А в горящий фургон словно врезался невидимый таран. В разные стороны полетели обломки досок, кого-то задело оторванным колесом. Над поляной закружилось горящее полотнище тента. А сам фургон с грохотом полетел по поляне, роняя вещи и оглобли. В конце пути он поднял тучу брызг, оказавшись в запруде.
В нашей крепости создана брешь, и сейчас туда ринулись неприятельницы.
— Пли! — закричала Герда, и поляну разорвал новый грохот. Одновременно с этим прокричала заклинание Лукреция, а Марта выставила вперёд руки.
Грохот молнии и мушкетный залп слились воедино. А ещё в неприятельниц полетели обломки. Первые ряды смело, но их было слишком много, и пёрли они, как обколотые наркотой, невзирая на раны и убитых. Все до единой — окольцованные и полуголые. Им что совсем инстинкт самосохранения отрубили? Магия это может?
Закипел бой. Пикенерши быстро встали в две шеренги, причём первые встали на колени и прижали концы пик к земле сапогами. Малыш с рычанием драл глотку поваленной нобийке, а Клэр, Герда и Глория бились с теми, кто прорвался сквозь копейщиц.
Я снова повернулся к деве.
— Стену.
Та хмыкнула и снова закрыла глаза. Писк сигнала изменился. Это уже был совсем другой код.
— Быстрее! — закричал я на богиню.
— Не дерзи, смертный! — огрызнулась та, но плетения чар не бросила.