Леди Джейн
Шрифт:
– Ну вот, видишь, как ушел, так и пришел ни с чем, – говорил измученный и огорченный Пэшу жене. – Но я это так не оставлю! Я узнаю, куда делась девочка. Чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что мадам Жозен не уезжала в Техас и девочка здесь, в городе! Вот что: завтра с утра я отправлюсь по детским приютам. И попрошу начальство позволить мне осмотреть всех детей.
– Я пойду с тобой! – воскликнула тетушка Моди. – Мы вдвоем осмотрим бедных деток. Если старуха не отправила куда-нибудь ребенка, то мы его найдем в одном из этих заведений. Я всегда говорила и теперь повторю, что она украла
Прошло несколько дней. Джейн сидела в классной комнате и учила урок. Вдруг в класс вошла сестра Маргарита с какими-то посетителями. Это нередко случалось, и девочка, прилежно учившая урок, даже головы не подняла от книги.
– Это отделение для младшего возраста, – громко произнесла сестра Маргарита. – Осмотрите детей; может быть, вы узнаете, которая из девочек леди Джейн.
Услышав свое имя, девочка обернулась к двери, возле которой увидела мужчину и женщину. В то же мгновение полное, улыбчивое лицо женщины вспыхнуло от радости.
– Да, да! Это она! – вскрикнула посетительница.
Одновременно раздался и счастливый крик девочки:
– Тетушка Моди! Ах, тетушка Моди!
Джейн кинулась к мадам Пэшу, обхватила обеими руками за шею и принялась целовать ее.
Добрая женщина прижала девочку к груди и сама едва не задушила ее поцелуями. Папаша Пэшу, чуть не плача от радости, теребил в руках шляпу и с умилением смотрел на жену и ребенка.
– Джейн, ты можешь спуститься с нами вниз, – сказала сестра Маргарита, предлагая всем пройти в комнату для посетителей.
А там начался интересный разговор между супругами Пэшу и начальницей. Усевшись на коленях у тетушки Моди, Джейн внимательно вслушивалась в слова, касавшиеся ее судьбы, но многого не поняла. При ней долго толковали о мадам Жозен, об улице Добрых детей, о золотых часах с бриллиантами и с какими-то буквами, о таких же буквах, вышитых на дорогом белье, о том, как внезапно мадам Жозен сбежала; говорили о Техасе, о лачуге, где старуха поселилась с девочкой. Все это сестра Маргарита слушала с нескрываемым интересом. И, со своей стороны, рассказала супругам Пэшу, как неожиданно обнаружила леди Джейн на крыльце приюта в канун Рождества, как приняла ее в дом и расспрашивала: кто она, откуда и у кого жила, но Джейн никогда не отвечала на эти вопросы.
– Почему же ты ничего не сказала сестре Маргарите? – ласково спросила тетушка Моди.
Девочка помолчала, а потом вполголоса произнесла:
– Потому, что я боялась...
– Кого же ты боялась, моя крошка? – спросил Пэшу.
– Тетя Полина запретила мне говорить об этом, – девочка робко взглянула на сестру Маргариту. – А теперь можно?
– Конечно! Ты должна рассказать нам абсолютно все о себе, и вообще все, что тебе известно, –
– Тетя Полина мне строго-настрого приказала никогда никому не говорить, что мы с ней жили на улице Добрых детей, а главное, как меня зовут и где я жила прежде.
– Бедняжка! – сказала сестра Маргарита, обращаясь к чете Пэшу. – Тут кроется какая-то тайна – если принимались такие строгие меры. Но давайте подождем несколько дней. У нашей Джейн есть друг, очень богатая женщина – мадам Ланье, супруга крупного банкира. Она на время уехала в Вашингтон. Я ожидаю ее со дня на день, и без нее не хочу начинать дело. А вы, мосье Пэшу, можете продолжать расследование. Мне кажется, ваш план очень удачный. Когда же мадам Ланье вернется, мы с вами приступим к делу.
– Не пройдет двух-трех недель, – улыбнулся добрый Пэшу, – и у вас, сестра Маргарита, будет одной сироткой меньше.
Пока сестра Маргарита и папаша Пэшу обсуждали важные вопросы, тетушка Моди и Джейн болтали друг с другом. Девочка в первый раз услышала о кончине старой графини и заплакала при мысли, что бедная мадемуазель Диана теперь осиротела.
– А вспоминают обо мне Пепси, Мадлон, мосье Жерар и Мышка? Им хочется меня увидеть? – спрашивала девочка. – Ах, как я буду рада, когда мы опять встретимся!
Тетушка Моди обливалась слезами, слушая рассказ о той страшной ночи, когда Джейн тайком увезли с улицы Добрых детей. Чего она, бедная, натерпелась, живя в лачуге – в сырости, холоде и голоде! Ее заставляли просить подаяние; старуха ее изводила, требовала денег и, наконец, дала ей пощечину!
– А ужаснее всего, – воскликнула Джейн, – что она продала мою цаплю! Тетушка Моди, а вдруг ко мне никогда не вернется моя милая Тони?! – Слезы градом покатились по щекам ребенка.
– Найдешь ее, душенька, непременно найдешь! – утешала девочку тетушка Моди. – Сначала мы нашли тебя, а потом найдем и птицу. Не горюй!
Когда сестра Маргарита пообещала леди Джейн, что на следующий день утром она свозит ее на улицу Добрых детей, супруги Пэшу простились с девочкой и, очень довольные, отправились домой. И конечно же, тетушка Моди не могла не заехать на улицу Добрых детей к Пепси, старичку Жерару и мадемуазель Диане.
Какую весть она им привезла! Дорогая девочка жива, здорова и находится под покровительством сестры Маргариты. Лица друзей засияли. Больше всех, пожалуй, разволновалась мадемуазель Диана: она долго не могла заснуть в ту ночь и просидела несколько часов в садике, мечтая о завтрашнем свидании.
На другой день, когда экипаж сестры Маргариты остановился у знакомого нам дома на улице Добрых детей, Пепси зарыдала от счастья. Леди Джейн влетела к ней в комнату и кинулась ей на шею.
– Все та же! Все та же! – смеясь и плача, говорила Пепси, оглядывая леди Джейн. – Те же прекрасные глаза, то же милое личико; но мне не нравится, как вы теперь причесаны. И как вы некрасиво одеты! Я попрошу сестру Маргариту, чтобы мне позволили одеть вас по-прежнему и распустить ваши волосы.
Мадемуазель Диану тоже неприятно поразила грубая приютская одежда леди Джейн. В первую минуту она забыла обо всем на свете, любуясь своей дорогой девочкой, но теперь не могла удержаться и спросила у сестры Маргариты: