Леди Элизабет
Шрифт:
— Пресвятая Богородица, дай мне силы пережить эту свадьбу, — молилась Мария. — Пусть я буду хорошей женой, и заступись за меня перед Сыном своим, дабы благословил меня детьми.
Мария представила, как наконец-то баюкает родное чадо, и на глаза навернулись слезы. Она была одна в своих покоях — стояла на коленях у молитвенной скамьи и обращалась к Небу столь истово, что не заметила, как позади нее медленно приоткрылась дверь и прозвучали чуть слышные шаги. Однако она различила глухой удар и ощутила запах мертвечины,
Она зажала рот, сдерживая крик, но, осознав, насколько было изуродовано несчастное животное, начала всхлипывать от ужаса. На голове собаки была выбрита тонзура, как у священника, уши разрезаны, а шею туго стягивала веревка — наглядное свидетельство удушения.
То было явное предупреждение, не меньше — возможно, даже предзнаменование новых жестокостей. Мария не сомневалась, что собаку подбросили в знак протеста против ее замужества. Подбежав к двери, она выглянула наружу, но никого не увидела. Дворец был велик, виновного не отыщешь.
Рыдая, она поспешила на поиски Ренара.
Элизабет заметила, что королева побледнела, осунулась и уже ничем не походила на счастливую невесту в ожидании замужества. Но вопреки внешнему виду вела она себя намного сердечнее, чем все предыдущие недели.
— Встань, сестра, — велела она. — Да хранит тебя Бог в пути.
Элизабет продолжала стоять на коленях. Слегка ободренная добрым отношением Марии, она осмелилась обратиться к сестре с просьбой.
— Ваше величество, — молвила она, — прошу вас, не верьте никому, кто будет злословить обо мне в мое отсутствие, а если услышите лживые и злобные сплетни, то прошу вас, дайте мне знать, чтобы я могла опровергнуть клевету.
Взгляд и слова ее были столь искренни, что Мария на миг смутилась.
— Я сделаю так, как ты просишь, — коротко ответила она, презирая себя за то, что смышленой сестре удалось ее разжалобить. — И прежде чем ты уедешь, прими мои новогодние подарки.
Взяв у фрейлины теплую соболью накидку-капюшон и две жемчужные нити, она протянула их Элизабет. Их взгляды на миг встретились, но Мария тут же отвернулась.
— Покорнейше благодарю ваше величество за прекрасные подарки, — сказала искренне тронутая Элизабет.
Мария быстро обняла ее.
— Ступай с Богом, — напутствовала она.
Несмотря на ледяной декабрьский ветер и утомительное путешествие на север, Элизабет, сидевшую в подпрыгивавшем на ухабах экипаже, грели мысли о теплом прощании с сестрой и неожиданных подарках. Надежда на счастливый исход крепла, и на подъезде к Эшриджу Элизабет позвала гонца и велела ему возвращаться в Уайтхолл.
— Она просит прислать ей мантии, ризы, потиры и прочее убранство для своей часовни, — задумчиво сообщила Мария Ренару.
— Мадам, — посоветовал он, — не позволяйте себя обмануть. Она лишь хочет усыпить вашу бдительность.
— Итак, вы продолжаете обвинять ее в лицемерии? Мне хочется надеяться, что она действительно вступила на путь истинный.
— Ваше величество, вы слишком добры, чтобы верить в чужое зло, — промурлыкал Ренар, — но вам нельзя расслабляться. Она глубоко порочна и только и думает, как бы сделать из Бога посмешище.
— И все-таки, если есть хоть малый шанс на ее искренность, я должна послать ей испрошенное, — заявила Мария. — В конце концов, все это предназначается для служения Господу.
Несмотря на морозную погоду и возражения Кэт, Элизабет отправилась на обычную утреннюю прогулку. Закутавшись в толстый плащ и новый меховой капюшон, в теплых сапогах и перчатках, она шагала через парк по сгнившей листве и грязному снегу Кэт, тяжело дышавшая, едва за ней поспевала.
— Прошу вас, миледи, давайте вернемся, — урезонивала она. — Я уже пальцев не чувствую от холода.
— Скоро, — пообещала Элизабет. — Но сперва я кое-что покажу тебе.
Она направилась к купе деревьев.
— Нельзя ли подождать до дома? — жалобно спросила Кэт.
— Нет. За нами следят, — тихо возразила Элизабет.
— Следят?
— Да. По-твоему, королева позволит мне запросто плести интриги, которых она так боится?
— Но вы же не станете этого делать! — воскликнула Кэт.
— Не стану, — решительно кивнула Элизабет. — Однако на это вполне способны другие. Взгляни. — Она вручила Кэт листок бумаги. — Еще одно письмо от нашего друга Уайетта, — пробормотала она.
Между ними и домом вздымались, подобно щиту, могучие стволы древних дубов.
Кэт прочла письмо.
— Это измена! — выдохнула она, побледнев.
— Она самая, — ответила Элизабет. — Они хотят, чтобы я вышла замуж за Кортни, — и знаешь зачем? Чтобы соединить королевскую кровь Плантагенетов и Тюдоров и посадить нас на трон. Вот тебе и все заявления Уайетта, будто он не желает зла моей сестре.
— Но четыре армии, готовые пойти на Лондон? — ужаснулась Кэт.
— Тсс! — прошипела Элизабет, нервно озираясь.
Вокруг не было ни души — только заснеженный лес и голые скелеты деревьев.
— Нужно предупредить королеву! — посоветовала Кэт.
— Кто это сделает? — спросила Элизабет. — Я? И как я объясню, откуда об этом узнала? Мне придется показать это письмо, в котором Уайетт спрашивает, готова ли я возглавить их на пару с Кортни. Дело предстанет так, будто я до сих пор их поддерживала, а у этого лиса Ренара появится повод настоять, чтобы королева поступила со мной как с изменницей. Нет, Кэт, все это уже было, помнишь? Тогда, с… с…
Она не смогла выговорить имени адмирала. Его не было в живых уже почти пять лет, но память о нем и опасности, ей грозившие, до сих пор ранили ее душу. Кэт сочувственно посмотрела на Элизабет — она тоже все помнила слишком хорошо и сама побывала в Тауэре.